Возвышение падших (СИ)

Неспешно проходя мимо садовых деревьев и кустов, темноволосый Шехзаде Мурад чуть улыбнулся, взглянув на сопровождающего его на прогулке в дворцовом саду Араса-агу, который был его помощником и другом здесь, в провинции, куда его определил покойный ныне отец.

— Надеюсь, вы приняли то решение, о котором не пожалеете, Шехзаде. На вашем месте я бы…

— Но ты не на моем месте, — спокойно перебил его Мурад, улыбнувшись шире, будто дивясь его упрямству. — Решение мое окончательное.

— В борьбе за престол нет места состраданию, Шехзаде. Я знаю вас и ваше доброе сердце, но…

— Довольно, Арас, — выдохнул Мурад, помрачнев. — Я не стану бороться с родными братьями за власть. Что это за власть, раз в семье рождает необходимость убивать друг друга? Я на это никогда не пойду! Пусть, я распрощаюсь с жизнью, но покину этот мир достойно. Без крови братьев на руках. Думаю, моя покойная Валиде меня поняла бы. Она ради семьи, ради нас, готова была на все. Бросила когда-то все то, что кровью заслужила: султанство, власть над гаремом, покойного отца и даже от нас отказалась, бежав в Геную в попытке сохранить нам жизнь от интриг Султанш династии. Жаль, нет ее с нами. Интересно, что бы она сказала?

— Вероятно, пыталась бы вас вразумить и избавить от излишнего сострадания, которое вас губит, — с мрачной иронией заметил Арас-ага.

Темноволосый Шехзаде лишь чуть улыбнулся уголками губ, спокойно шествуя по саду и также спокойно принимая свою судьбу, веря в то, что силы родства между ними, тремя братьями, помогут им избежать смертей.

Дорога из Манисы в Стамбул.

Устало восседая верхом на коне, Орхан едет впереди экипажа вместе с сыновьями Баязидом и Сулейманом, скачущими позади него.

Сзади плетутся кареты с имуществом и сидящими в них Султаншами и наложницами.

В своей карете рыжеволосая Гюльхан устало откинулась на спинку сидения, чувствуя, что от долгого нахождения в сидячем положении у нее разболелись спина и ягодицы.

Напротив нее сидела ее верная служанка Керсан-хатун, на плечо которой облокотилась заснувшая рыжеволосая Зеррин Султан.

Взглянув на спящую дочь, Гюльхан вздрогнула от неожиданно раздавшихся криков, топота копыт и лязга схлестнувшегося оружия.

Проснувшись от шума, испугавшаяся Зеррин пересела к матери и отчаянно обняла ее, напрягшуюся и переглянувшуюся со служанкой.

Достав из-за ворота платья кинжал, Гюльхан с трепещущим от страха сердцем решительно повернулась к выходу из кареты, прикрываемому бархатной занавеской.

— Не бойся, Зеррин. Аллах да поможет нам живыми добраться до столицы.

Вскоре занавеска дрогнула и Гюльхан успела даже замахнуться, как узнала своего рыжеволосого сына Сулеймана, левая щека которого была залита кровью, сочащейся из небольшой раны.

— Что происходит, сын? — волнительно проговорила Султанша, внутренне облегченно выдохнув от того, что вовремя узнала сына.

— Не беспокойтесь, Валиде, — покровительственно ответил запыхавшийся Сулейман с окровавленным мечом в руках. — Нам устроили ловушку. Вероятно, один из братьев отца. Мы с ними справились. Отец позаботился об охране. Едем дальше.

Гюльхан кратко кивает, улыбнувшись сыну и тот скрывается на занавеской, которую запахнул обратно.

Плачущая от страха Зеррин чуть отстраняется от матери, которая успокаивающе гладит ее по голове.

— Мама, нас могли убить?

— Не думай об этом, родная. Все позади…

В другой карете Дэфне, растерявшая свою свежую и ясную красоту, светлые волосы которой покрылись серебром прожитых ею долгих сорока шести лет, а лицо покрылось зарождающимися морщинами, чувствующая, как испуганно трепещет сердце в груди, волнительно заламывает руки, порываясь выйти из кареты и убедиться в том, что Орхан и Баязид в порядке.

— Вероятно, напали на нас, — шепчет она, пытаясь выглянуть из-за занавески. — Надеюсь, с Баязидом и Орханом все в порядке… Может, выйти и посмотреть, что там?

— Что вы, Султанша? — беспокойно отозвалась Миршэ-хатун, качнув седеющей головой. — Оставайтесь здесь, в карете. Упаси Аллах нас от беды.

Спустя три дня…

К своему счастью, Орхан первым прибыл в столицу, которая встретила его радостными криками толпы, приветствующей нового султана Османской империи.

Проезжая триумфально по Стамбулу в сторону отдаленного Топ Капы, он, наконец, мог облегченно выдохнуть и отпустить беспокойство по поводу жизней своей, жен и своих детей.

Гордо войдя в Топ Капы, черноволосый Орхан, возмужавший с течением лет, отрастивший, подобно отцу и деду, длинную бороду, которая делала его внешне старше своих сорока двух лет, бросил взгляд в сторону совершенно пустого гарема.

За его широкими плечами стояли старший сын — Шехзаде Сулейман, бывший рыжеволосым, как мать, и таким же изворотливым и честолюбивым, что часто рождало между ним и отцом недопонимание и ссоры, и Шехзаде Баязид, больше похожий как внешне, так и внутренне на отца, чем и заслужил его предпочтение.