Возвышение Сталина. Оборона Царицына

После того как в итоге ссоры с Ворошиловым военком Северо-Кавказского военного округа бывший генерал Снесарев был вызван в Москву для доклада Высшему военному совету, приказом № 1 Военсовета СКВО от 22 июля 1918 года временно исполняющим обязанности военного руководителя округа был назначен бывший полковник царской армии Ковалевский; начальником штаба округа стал начальник его оперативного управления бывший полковник Носович. Одновременно Ковалевский был введен в состав Военного совета округа. Однако уже 4 августа за «проявление упадочнических настроений» Ковалевский был смещен со всех должностей и заменен Ворошиловым. 10 августа 1918 года с поста начальника штаба округа был смещен и Носович, уличенный в антисоветских настроениях. Оба они были арестованы — а затем отпущены по распоряжению представителей Москвы. Позже Носович перебежал на сторону белых, а Ковалевский был расстрелян по обвинению в измене. И если относительно участия последнего в заговоре можно сомневаться, то Носович принял в нем самое активное участие — о чем позднее сам рассказывал в «белой» прессе.

В июне 1918 года в Царицын, на вокзал Юго-Восточной железной дороги из Москвы прибыл специальный поезд Главконефти, состоявший из 9 классных вагонов. Через некоторое время поезд был переведен на Кавказский вокзал, откуда должен был проследовать в Бак. Однако к этому времени железнодорожная связь с Баку была окончательно прервана, поэтому прибывшая комиссия Главконефти осталась в Царицыне[309].

В составе комиссии из Москвы прибыл и инженер Алексеев, облеченный правительственными полномочиями по вопросам развития нефтяной промышленности. При нем был персонал из молодых инженеров, среди которых находились и два сына Алексеева (один из них — в прошлом офицер). Инженер располагал девятью миллионами рублей, предназначенными для использования в нефтяной промышленности по прибытии на Кавказ…

В действительности Алексеев, по позднейшему рассказу Носовича, являлся представителем одной из московских контрреволюционных организаций; он привез с собой деньги для организации восстания. К заговору оказались причастны ряд бывших офицеров, служивших в штабах и тыловых частях Красной армии, а также бывший уездный комиссар Временного правительства правый эсер Котов.

В Царицыне Алексеев вошел в контакт с местной подпольной организацией, судя по всему, эсеровской, так как она «стояла на позициях Учредительного собрания» (выражение Носовича). Восстание, приуроченное к наступлению Краснова, должно было начаться в ночь на 18 августа. Предполагалось, что в мятеже примут участие около 3000 человек, возглавляемые служившими в Красной армии бывшими офицерами; в их распоряжении было 2 орудия и 6 пулеметов и 2 орудия. Однако из-за плохого знания обстановки Алексеев решил привлечь к мятежу части расположенного в городе 1-го Сербского революционного полка (по словам Носовича — «сербский батальон»). Однако сербы не пошли на восстание, а сообщили о нем в ЧК. 17 августа, накануне выступления, подпольная организация была раскрыта. В городе начались массовые аресты.

Доктор экономических наук В. И Лоскутов в статье «Сталин в Царицыне» утверждает, что «расправа с врагами была короткой. Часть их была расстреляна, другая — посажена в баржи и затоплена»[310]. Святослав Рыбас, автор биографии Сталина, опубликованной в серии «Жизнь замечательных людей», несколько корректирует это описание: по его утверждению, на баржу были направлены арестованные в июле по подозрению в заговоре сотрудники штаба Северо-Кавказского округа, комиссия из Москвы нескольких из них освободила, остальных тут же расстреляли, а баржу затопили.

Действительно, для содержания большого количества арестованных в Царицыне использовалась баржа — в ситуации опасности восстания такой метод нельзя не признать логичным. К примеру, в октябре баржи в Царицыне использовались вновь — на этот раз для содержания солдат из взбунтовавшейся Вольской дивизии. Получается, что царицынская баржа топилась, а потом поднималась несколько раз…

Сами истории о затопленных баржах, набитых «врагами народа», идут еще от времен Великой французской революции, их охотно пересказывают журналисты. Однако нигде в серьезных источниках упоминания о затоплении баржи в Царицыне нет — как нет подобных сведений и о затоплении других тюремных барж что красными, что белыми. В данном случае автором легенды, скорее всего, является Рой Медведев, изложивший ее в своей книге «К суду истории: истоки и последствия сталинизма», вышедшей на английском языке в Нью-Йорке в 1971 году. Правда, у Медведева баржа затонула «по неизвестным причинам».