Возвышение

На лице Изабель было напряженное и замкнутое выражение. Элайджа знал, что она должна нервничать. Чары вызова духов сработали, и ведьма получила представление о мощи, которой обладает гримуар. Ей было нужно, чтобы с новым заклинанием все прошло так же гладко или даже еще удачнее. Возбуждение потрескивало вокруг нее, будто статическое электричество, и Элайджа надеялся, что это состояние заставит ее наилучшим образом проявить себя, выполняя для него работу.

– Нужно обнести вашу землю границей, – сказала Изабель, и Элайджа услышал в ее голосе легкую дрожь. – Огненной.

Разойдясь в разные стороны, они тонкой линией выложили на известковом грунте торф из болот. Сделать границу ровной и непрерывной, не оступившись при этом в темноте, оказалось сложнее, чем думал Элайджа. Следить, как там дела у Изабель, он не мог, пока не закончил выкладывать одну сторону большого неправильного четырехугольника.

Несмотря на это, он не смог сдержать улыбку, двигаясь мимо большого пня у дальнего края границы его земли. Элайджа подозревал, что именно его упоминал Хьюго во время их сеанса, мол, гниет он, и надо бы выкорчевать. Наблюдение за работами по благоустройству займет брата с сестрой, решил Элайджа, а Ребекка может вдобавок взяться за меблировку. Им всем предстоит многое сделать, чтобы это место стало более комфортабельным. И чтобы они могли уберечься от беды, а их дом стал защищенной крепостью. Никто, ступивший даже на самый краешек их земли, не останется незамеченным. Ни ведьмы, ни оборотни не смогут войти без приглашения, и никакое оружие не причинит вреда ни самому дому, ни тем, кто в нем укроется. Что бы ни случилось, их убежище всегда будет безопасным.

На ходу выкладывая в линию последние кусочки торфа, к нему подошла Изабель. Периметр был завершен, и оба они ступили внутрь. Изабель пробормотала себе под нос несколько слов, и на том месте, где замкнулся круг, возникло низкое пламя. Оно окрепло и стало с жадностью пожирать торф, распространяясь в обе стороны.

– Вот теперь работа начнется всерьез. – Изабель нежно коснулась потертого кожаного переплета гримуара Эстер. Элайджа знал, что она изучила нужное заклинание и почти наверняка запомнила его наизусть, но перестараться в этом деле было невозможно.

Изабель заранее приготовила основу нужного для колдовства зелья, но некоторые ингредиенты следовало добавить лишь в последний момент. Она повторяла магическую формулу, растирая пестиком каких-то сушеных насекомых, а потом подсыпала получившийся порошок в железную мисочку, где находилась основная смесь. Положив туда выуженный из кармана платья небольшой самоцвет, она перемешала зелье, глубоко вдохнула через рот, будто собираясь много и тяжело трудиться или делать гимнастику, и коротко объявила:

– Готово.

Элайджа почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела.

Изабель приступила к настоящему колдовству, и на объятую танцующим пламенем торфяную полоску тонкой струйкой потекло зелье. Ведьма улучила миг, чтобы оценить результат, а потом в быстром ровном темпе зашагала вдоль огня, не переставая лить. Там, где она проходила, пламя фыркало и шипело, хотя Изабель и старалась лить не быстро и ничего не пропускать. Элайджа потерял ведьму из виду, когда та зашла за низенький домишко, но обнаружил, что его сердце продолжает биться в такт ее невидимым шагам.

Так продолжалось до тех пор, пока он снова не увидел Изабель. По мере приближения женщины Элайджа забеспокоился, что та может допустить ошибку и все придется начинать сначала. Наверняка она или споткнется о корень, или зелье закончится раньше времени, или ее рука устанет и дрогнет… но чем сильнее Элайджа боялся, тем отточенней и четче становились действия Изабель.

Она закончила в том самом месте, с которого начинала, и оборвала свое монотонное пение. В воздухе, будто чье-то гнетущее, тяжелое присутствие, повисла тишина. Она нарастала, пока ее давление не стало таким сильным, что Элайджа вскинул руки, чтобы прижать их к ушам…

…и тут чары взорвались. От этого невидимого взрыва из окон дома Хьюго Рея повылетали все стекла до последнего.

Инстинктивно Элайджа бросился вперед, чтобы своим телом прикрыть Изабель от осколков. Он ощутил, как что-то острое вонзилось в предплечье и под ребра, не считая боли от десятков более мелких порезов. Но от них Элайджа легко излечится, а ведьма была нужна ему живой.

Ей предстояло ответить на множество вопросов.

Пламя вокруг них угасло, а в воздухе больше совершенно не ощущалось магии. Колдовство окончилось, и – в этом не было ни малейших сомнений – окончилось неудачно. Ощущая, как во рту растут клыки, Элайджа приказал ведьме:

– Расскажи мне, что сейчас произошло. И я бы не советовал тебе винить в чем-то заклинание.

– Все должно было получиться, – смущенно ответила Изабель, предпочитая смотреть на лишившийся стекол дом, а не в его разгневанное лицо. Вопреки очевидному, дом казался теперь выше, чем вначале, чуть ли не возвышаясь над ними и похожий на беззубое и безглазое лицо.