Впечатление. Восходящее солнце (СИ)

— В этой жизни всё не так, Клаус, — едва слышно шепнул он. — И то, что должно было случиться — не случилось.

У Пятого даже времени не было хорошо всё обдумать. Не с кем было обсудить происходящее, сложить воедино всё, что он знал.

Где-то там был ответ. Истина, которая крутилась на языке, но которую Пятый никак не мог ухватить.

Клаус ткнулся лицом ему в плечо, вцепился в ткань водолазки и дёрнул головой.

— Я… я не могу потерять его, Пятый. Не могу… Я…

Клаус бормотал всё бессвязнее и отойти от Пятого явно не мог. Оглянулся на Дейва, но тут же снова прижался к брату. Пятый не сопротивлялся.

— Нужно сообщить его родителям.

Эллисон нахмурилась и поднялась. Пятый склонил голову набок, задумчиво глядя на братьев и сестёр. Клаус едва на ногах держался. Ничего хорошего это не предвещало.

— Клаус, тебе нужно отдохнуть, — начала Эллисон.

— Ничего мне не нужно… — Клаус попытался отстраниться. Пятый перехватил его за локоть и усадил обратно в кресло.

— Я с ними поговорю. Использую образ агента АНБ по полной.

Клаус поднял на него взгляд и с трудом, но всё же кивнул.

Руки Пятого коснулась Ваня:

— Мы присмотрим за ним.

— Не то, чтобы он мог сейчас хотя бы встать самостоятельно, но да. Присмотрим, — добавил Диего.

Клаус устроил голову на краю койки и снова взял Дейва за руку.

— Что происходит, Пятый? Почему не случилось то, что должно было? — начал Лютер. Пятый поджал губы и сощурился, глядя на брата.

— Какая разница, Лютер? — оборвала его Эллисон. Пятый потёр виски и поморщился.

— Но фиксированная точка не может просто так взять и испариться? Что если теперь станет хуже? — не унимался Лютер.

— Я бы посоветовал вам или обсуждать это за дверью, или помолчать, — обернулся Пятый. Осмотрелся и остановил свой взгляд на Бене: — Ты идёшь со мной, — и, затолкав чемодан под койку, вышел из палаты.

Разговор с родными Дейва прошёл быстро и сухо. С ними Пятому не нужно было церемониться, и он, представившись представителем АНБ, рассказал всё, что знал и повесил трубку после первых же рыданий.

А потом, снова глянув на Бена, направился к кафетерию.

— Слушай внимательно и мотай на ус, а потом скажешь, что думаешь, — Пятый достал мелочь и потряс ей в руках. — В этом году я только и делал, что учился рассчитывать будущее и донимал Древних вопросами про временные линии. Комиссия знает не очень много, но достаточно, чтобы быть уверенными, что каждое изменение в судьбах главных игроков глобальных событиий — типа Апокалипсиса — создают новую временную линию.

Он притормозил у автомата и принялся закидывать в него четвертаки один за другим.

— В каждой временной линии есть свои фиксированные точки. Что-то, что никогда не меняется, бла-бла-бла, неважно, — он нажал на кнопку с изображением Американо. — Суть в том, что это никогда не меняется. Обычно. Что-то пошло не так с Мирандой и мной, и что-то пошло не так с Дейвом. Но наша с Мирандой фиксированная точка просто… исчезла. Я пока не сообразил, что именно случилось, но подозреваю — дело в Апокалипсисе.

Пластиковый стаканчик наполнился кофе, и Пятый вытащил его, едва не обжигая пальцы. Сделал глоток и поморщился — он любил пробовать самые разные вкусы, но этот кофе был хуже, чем уха, которой он постоянно питался в Апокалипсисе.

— Что произошло сейчас я тоже не понимаю. Я задавал этот вопрос Древним, ответ был не внятный. Что-то типа, чтобы развязать узел судьбы, ты должен поменять суть вещей… — Пятый мотнул головой. — А ещё они говорили, что будущее не предопределено. И что я должен обратить внимание на будущее близких. И вот мы здесь, — он поджал губы и мотнул рукой со стаканчиком в сторону. — Давай, осьминожка, расскажи мне, что ты думаешь об этом.

— Я знаю, что такое фиксированные точки, Пятый, — Бен мягко улыбнулся и посмотрел Пятому в глаза. От этого становилось не по себе. В отличие от всех остальных, Пятому было сложнее всего смириться с постоянным присутствием Бена на семейных сборищах. Он по-прежнему видел в нём только человека, впустившего в мир глубоководных. Того, из-за кого Пятый с детства вынужден был убивать, чтобы выжить.

Пятый всё чаще ловил себя на мысли, что не может простить Бена — ни за эти двенадцать лет, ни за смерть семьи.

Но они должны были двигаться дальше. И они по-прежнему были семьёй.

— Мне показывали мою. Ту, в которой я умираю подростком в каждой из возможных реальностей, сколько бы их ни было. Ну, кроме настоящей. Хм, — Бен склонил голову набок. — Если подумать, то да. Здесь точка изменилась, потому что изменилась суть меня.

Бен, как и Пятый, навсегда был частью того мира — его посланцем, носителем невыразимых знаний. Это была их точка соприкосновения. Что-то, что делало их больше, чем просто братьями.

Бен, похоже, подумал так же и тряхнул головой.

— Я не вёл дружеских бесед с древними и от меня ты не узнаешь больше, рассказали они, — Бен пнул автомат. — Твои друзья были умниками, а мои — обманщиками.

— Они никогда не были моими друзьями, Бен. Им пришлось меня признать, вот и всё, — Пятый поджал губы и опустил взгляд, сосредоточенно всматриваясь в ценники на кнопках автомата с кофе.