Впечатления моей жизни

Дом князя был построен в семидесятых годах, в прискорбную эпоху упадка русской архитектуры. В окрестностях Москвы и Петербурга выросли в это время в огромном количестве такие же вычурные и возмутительные по безвкусице дачи в псевдорусском, или "репетовском" стиле, в шутку прозванном еще "петушиным". Русского в этих претенциозных постройках не было решительно ничего. Никогда древняя Русь не украшалась подобной резьбой, а башни, балконы и выступы были всецело выдумкой бездарнейших архитекторов с нерусскими фамилиями, бог весть откуда ими вывезенные. Беда в том, что до сих пор есть люди, которым это нравится. Князя все эти вопросы ничуть не интересовали: ему нужен был дом - ему его и выстроили.

Однако надо было устраивать жизнь в Бежеце. Но как? С чего начать ее? Муж тотчас по приезде занялся делами. С раннего утра и до позднего вечера он проводил на заводе, я же оставалась одна в этом неуютном доме, без следа какой-нибудь книги или журнала.

Мне был предоставлен большой парк, обнесенный высоким тыном, раскинутый на десяти десятинах когда-то знаменитых Брянских лесов, с толстыми, до небес высокими соснами.

Через дорогу, как раз против нашего дома, начинался завод, ближайшей мастерской которого был мостовой корпус с 1500 рабочих, строящих огромные железнодорожные мосты и паровозные котлы и работавших в дне смены. День и ночь оттуда несся неистовый грохот молотков заклепщиков котлов. Непривычные мне условия жизни, новизна обстановки окончательно спутали мои привычки. Спать под неумолчный стук работ я никак не ухитрялась, и уже в шестом часу утра, с звучным и протяжным гудком заводской трубы, призывавшей дневную смену на работу, я вставала, торопливо одевалась и тут же видела, что торопиться было некуда. Кроме того, по всем направлениям завода ходили "кукушки" - род небольших паровозов, обслуживавших мастерские, с непривычным острым свистком, оглушавшим всех с утра до ночи.

Муж, большой любитель покушать, сам ежедневно подолгу совещался с поваром, поэтому даже хозяйственные заботы меня не касались.

Заняться домом, его устройством - у меня не хватало духу. Эти черные стены, которые по-настоящему -следовало бы оштукатурить и оклеить обоями, не привлекали меня, как и все новое мое жилище не внушало мне симпатии. Да я и не знала, с чего начать. Все надо было переделать снизу доверху, и это требовало таких усилий, как, например, поездки в Петербург или в Москву, в Бежеце же ничего нельзя было достать. Просто руки опускались.

Мне было скучно. В сотый раз за день колеся по парку бесцельно, с тоской на душе, я задавала себе вопрос: "Что же это такое?"…

Однажды после обеда муж, лениво потягиваясь, сказал Антону: "Пойдите к М. и скажите, чтоб все пришли к девяти часам".

Этот странный способ приглашать к себе гостей немало меня удивил. Все же, как хозяйка, я приготовилась к встрече, приказала накрыть чайный стол со множеством печений и варений.

Ровно в девять часов открылась дверь, и в гостиную гурьбой вошла толпа длинных, тощих, маленьких, больших и пузатых приглашенных, во главе которых был И., директор завода, и М., его помощник. Муж представил мне этих двух, а на остальных указал общим жестом - это все были заводские служащие, техники, механики, инженеры и главные мастера разных цехов.

Не теряя времени, они все разом, точно по команде, уселись за большой стол, заранее приготовленный. Началась игра. До меня долетали слова: "десять… семь… угол…". Потом шла расплата крупными деньгами.

Оставшись одна, я вволю предалась наблюдениям. Собравшиеся вокруг стола были люди, зарабатывавшие десятки тысяч рублей в год. Самые скромные из них получали от пятнадцати до двадцати тысяч, но благосостояние не дало им ничего: необтесанные, неопрятные, они производили впечатление каких-то дикарей, и мне странно было видеть мужа в этой компании.

Почему- то у нас на Руси люди, занимающиеся какой-либо специальностью, считают совершенно лишним, кроме своего дела, интересоваться чем-либо отвлеченным, цивилизоваться, расширить свои понятия, культивироваться. Особенно это бросается в глаза среди инженеров. Но тут, на заводе, эти отталкивающие черты были подчеркнуты во сто раз.

К чему таким людям деньги? Живут они в полнейшей мещанской обстановке, бессодержательно, плоско, делясь между небрежно выполняемыми обязанностями службы и ужинами и обедами с реками выпиваемого шампанского, с игрой в карты до зари. Вкусы их, интересы - мелкие, маленькие, разговоры пошлые. В доме у них, как роскошь, конечно, изобилует венская мебель, а я ненавижу ее. Это - шаблонная обстановка для людей без личного вкуса. Говорить с ними было потерянным временем. После первых же слов видно было, что тут нечего ожидать, что мы объясняемся на разных языках. Да я просто и не умела с ними разговаривать.