Впечатляющий пик

- А огромный букет у этой женщины? – листаю следующий скрин, где лица не видно, но заметно, что букет дарит кто-то с точно таким же кольцом на руке. -  Это не просто женщина – это директор федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии. Все данные о лечебных учреждениях, с которым работает это чертово благотворительное общество есть на сайте. Это легко сопоставить.

- Не знаю, Глеб, - качает головой Павел, вздыхая, - не факт, что это его руки на фото с букетом. Кто угодно мог купить точно такое же кольцо.

Снова не слышу его, потирая подбородок.

- У него вообще с цветами загон какой-то. Не понимаю, как он так быстро оклемался? Там, на горе, мне показалось, что у него открытый перелом ноги.

- Значит это было что-то другое, до мяса содрал видать, ты же знаешь в суматохе и кровищи тебе могло что угодно показаться.

- Ладно. Теперь сюда смотри.

- Она ничего такая, - улыбается Пашка, когда я показываю ему красивую брюнетку, делающую сэлфи на пляже, а сзади, на соседнем лежаке, развалился знакомый нам парень.

- Очень похож на Егора, - качает головой Пашка.

- Да не похож, а он это!

- А сколько ей лет? Вроде немолодая, но тело слюнепускательное.

Я закатываю глаза, вздыхая, вечно их какая-то херня интересует, вместо разговоров по делу.

- Не знаю, но гораздо моложе своего мужа. Дело сейчас не в этом, а в том, что она жена заместителя научно-клинического центра реаниматологии и реабилитологии. И список, Паша, можно продолжать бесконечно. Не знаю, что конкретно они делают, скорей всего делятся, а может быть бабы как-то уговаривают своих мужиков, понятия не имею. Но директрисе центра гемотологии даже уговаривать никого не нужно.

- И как его на всех хватило то, Господи? - закрывает руками лицо Павел. - Тяжелая у него работа.

- Но на Полине он прокололся, зря поперся в горы, не имея достаточной подготовки. В итоге засветил жену и...

- И ты ничего не сможешь доказать, если там все так повязаны, у них такие знакомства, пережуют и выплюнут.

- Им нужен ее отец, а, значит, они не отстанут.

- Думаю, - забирает у меня телефон Павел, включая мозги, - они делают бесплатно то, на что собирают деньги.

Согласно киваю.

- Не надо с этим связываться, Глеб, такие люди могут сделать с тобой и твоей семьей что угодно.

- И бросить Полину? – смотрю на Пашу ледяным, пронизывающим взглядом, как ветер, что треплет мои волосы сквозь открытое окно автомобиля.

Машина останавливается, но мы выпрыгиваем раньше, бежим к обрыву, туда, где начинается ледяная корка. С собой никакой специальной техники у нас нет. Смотрю на лед, что еще совсем тонкий, белесый. Сквозь непрочную корку просвечиваются темные, сине-черные пятна водной глубины, трещины ползут в разные стороны, рисуя изысканные, смертоносные рисунки. Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понять, вытаскивать детей оттуда – это форменное самоубийство.

- Кто пойдет, Дмитриевич? – орет на меня водитель, бросая веревки.

Оглядываюсь на свой отряд.

- Я сам!

- Будь осторожен! Слышишь меня? – помогает мне Пашка. – Я тебя вытащу любой ценой!

Киваю ему в ответ, делаю все по правилам: раздеваюсь до белья, надеваю жилет, обвязываясь веревкой, укладываюсь на лед и ползу к пострадавшим. Первую девочку я вытаскиваю почти сразу, ее куртка не позволила ей опуститься на дно, она билась спиной об лед с обратной стороны. Но она умерла, судя по всему у нее произошел спазм легких от холодной воды. Мне удается выкинуть ее наружу.

Холодно, как же холодно, вторая жива, она в болоньевой куртке, которая набухла и не дает уйти под воду. Я сделал все правильно, но узел завязал не совсем так, поэтому пока я полз, веревка съехала на пояс, залезла под жилет и затянулась. Кричу Пашке, чтобы он не дергал так сильно, но он не слышит меня, мои слова тонут в шуме воды и толще льда, они тянут сильнее. Тело немеет, переставая подчиняться, еще чуть-чуть и они сломают мне позвоночник. Вода и лед глушат мои крики, девочка бьется в истерике, пытаясь меня утопить. Все происходит очень быстро. Кто-то протягивает нам лестницу, но она проваливается под лед. Благодаря старанием моего отряда мной пробивают колею во льду, и мы вместе с девочкой уходим под воду...

* * *

Занятия закончились, всех детишек разобрали. Скучаю по Глебу, думаю постоянно, день не виделись, а я уже снова хочу к нему прижаться. Стараюсь не слишком проявлять чувства, знаю, что совсем недавно кричала о любви к Егору, и он это видел своими собственными глазами. Но то, что я испытываю к своему спасателю совсем не похоже на глупые ванильно-сладкие эмоции. Говорят, что настоящая любовь не рассыпается на куски, она живет вечно, даже если люди не могут быть вместе. Мои чувства к Егору испарились, словно попали под жгучие солнечные лучи.

Мы со Стешей собираемся домой, в садик и обратно ходим вместе. Теперь ни Елене Петровне, ни Глебу об этом беспокоиться не нужно. Я пытаюсь навести порядок, собирая игрушки и складывая их в огромные ящики, мою полы, подметаю крыльцо, но сегодня девочка совершенно не слушается, постоянно норовит от меня спрятаться.