Впечатляющий пик

- Сука, если у меня останется хоть один шрам я...

Похоже - это теперь мое второе имя. Он снова затыкается, когда медсестра возвращается, а меня в который раз разбирает смех. Затем она опять куда-то уходит. В этот момент я четко осознаю, что он не злодей в этой истории, он не стоит даже ногтя того мужчины, с которым я была в постели сегодня утром. Он мелкая шавка, жалкая разодетая дворняжка, способная лишь размахивать членом перед наивными дурами, вроде меня.

- Если ты еще хоть раз подойдешь к нашему дому или коснешься нашего ребенка, - это прозвучало так естественно, что я немного опешила от собственных слов, - то я покажу твоей жене вот эти снимки. Я расскажу ей, что была твоей любовницей, что до меня ты трахал Диану и больше всего на свете желаешь вернуть меня обратно. Я посмотрю, как тебе удастся сохранить семью. А я почему-то уверена, что жену ты бросать не собирался никогда.

Показываю ему сэлфи в постели, которые он так не хотел делать, сразу же удалял, не подозревая, что они автоматически пересылаются на мое облачное хранилище в интернете. Ведь я была так влюблена и хотела их сохранить.

Он кидается на меня, планируя задушить голыми руками, но его снова рвет, он чуть не падает, хватаясь за железную спинку казенной кровати. Голова кружится, а ноги не держат. Ему предлагают лечь прямо в коридоре, так как коек свободных нет. Андрею ставят диагноз - ушиб головного мозга, и обещают, что еще месяц его лицо будет выглядеть как кусок мяса.

Глава 32

Когда я вырываюсь из медицинского ада под названием сельская больница, я тут же понимаю, что до посёлка, где я теперь живу, пешком не дойти, надо ехать на транспорте. Автобусы уже не ходят, денег и телефона у меня с собой нет, лишь перемазанная кровью Андрея одежда и фингал на половину физиономии.

Приходится ловить попутку. К молодому и бесконечно подмигивающему парню на пежо я сесть не решаюсь. А вот кашляющий дед на таврии меня вполне устраивает. И пусть он говорит без умолку, но зато довозит до места и даже не расстраивается, когда я сообщаю, что денег у меня нет.

Я бегу, перепрыгивая через грядки, цепляясь одеждой за кусты смородины, надеясь только на то, что Стеша уже спокойно спит в своей кровати. Но когда я стучу, никто не отвечает, а ведь Глеб давно должен быть дома. Конечно его могли отправить на задание, но спать то он должен в любом случае. Глядя на темные окна и слишком чистый коврик на крыльце, я проталкиваю застрявшую в горле слюну. Мне все это не нравится. Есть такое мнение, что если с дорогим тебе человеком, что-то случается, то ты чувствуешь это даже на расстоянии в сотни километров. И вот я что-то ощущаю, не знаю что, но я не могу глубоко дышать, мерзну, несмотря на быстрый бег и толстую куртку.

Нехороший мороз пробегает по коже, пробирая меня окончательно, в доме Елены Петровны тоже никого нет. С тихого, осторожного стука я перехожу на беспорядочную долбежку двери, но все тщетно. Меня сковывает страхом, хуже того, что я испытывала при виде Андрея, неизвестность пугает похлеще самодовольного идиота. Куда они все делись?

Я бегу в КСП и, опустив ручку вниз, останавливаюсь на пороге. По ночам здесь тоже дежурят, но моему удивлению нет предела, когда на месте Глеба, я вижу Жанну.

Это совсем не то что мне нужно. Остается надеяться, что она уже забыла Глеба и подыскала себе кого-то еще, но что-то подсказывает, что она по-прежнему  мечтает прижечь меня утюгом.

- Здравствуйте, - я подумала, что если буду любезной - это поможет.

Жанна надменно улыбается, крутясь в его кресле, скрестив руки на груди, разглядывает меня с презрением.

- Я бы хотела узнать, отряд Глеба... Глеба Дмитриевича послали на какое-то ЧП?

- А по какому праву интересуетесь?

В каком-то смысле я ее понимаю, отказаться от такого мужчины сложно.

- В смысле? – осторожно спрашиваю, а она смотрит на мое лицо.

Ей явно нравится мой синяк.

- Вы сестра? Дочь или, - Жанна делает гигантскую театральную паузу, - жена одному из спасателей?

Иногда мне кажется, что Глеб с ней вообще не общался, как ему могла нравиться эта жестокая, неуравновешенная бабенка?

- Не ломайте комедию, Жанна, вы прекрасно знаете кто я. Не спорю, ситуация у нас некрасивая, жаль, что так получилось, но, когда вы были вместе, я к нему не прикасалась, как и он ко мне. Это был его выбор! И пора бы уже смириться.

- Не хрена тебе не жаль, - щелкает языком Жанна, укладывая ноги на стол.

Взяв длинную линейку, врач тычет ей в плакат за спиной.

- Информацию о спасателях выдавать только близким родственником. Близкие родственники: жена, - пауза, - мать, дочь и сестра, никаких малолеток для траха здесь не указано.

По её глазам понимаю, сердцем, душой чувствую, что что-то произошло. Паника сжимает меня в тиски, становится плевать на эту стервозную бабенку.

- С ним что-то случилось? – спрашиваю дрожащим от ужаса голосом.

Жанна расплывается в хладнокровной улыбке ледяной рептилии:

- Информацию о спасателях выдаём только близким родственникам...

- Да пошла ты...