Вперед к нечеловеческой цивилизации? [Сборник статей]

Всего в 2017–2018 гг. была сделана попытка реализовать почти 960 проектов ICO. 194 проекта не справились и закрылись либо на стадии предпродажи токенов, либо сразу после проведения неудачного ICO. 282 проекта перестали обновлять свои сайты, публиковать новости в блогах, не отвечают на контакты. Таким образом, половина проектов ICO приказала долго жить. По нашим данным, включающим и первый квартал текущего года сумма прямых потерь инвесторов составила 140–150 млн. долларов. Кроме указанных проектов, по нашим данным, еще 131 проект имеют незначительное число подписчиков в социальных сетях и коммуникаторах, общаются с сообществами от случая к случаю и не обновляют блоги. С чрезвычайно высокой степенью вероятности можно говорить, что эти проекты также уверенно двигаются по пути к катастрофе. Таким образом, почти две трети, а точнее около 63 % блокчейн-проектов, осуществивших ICO, либо уже мертвы, либо отправятся в ближайшее время на цифровое кладбище.

Политические экстремисты гораздо чаще, чем террористы, используют высокие технологии. По данным ФБР, на конец 2016 г. ультраправые американские экстремисты активно использовали биткойны и анонимные криптовалюты для сбора средств. В последнем докладе Европола о ситуации с терроризмом, выпущенном в 2017 г., отмечается, что правые политические нерелигиозные экстремисты собирают пожертвования на закрытых сайтах в биткойнах и Dash.

По мнению экспертов Европарламента наиболее вероятным направлением использования террористическими акторами блокчейн-решений будут уже во второй половине 2018 года основанные на блокчейне платежные сервисы. Террористов и организованных преступников помимо дешевизны к подобного рода сервисам влечет отсутствие регулятора. Не только банковские и карточные платежные сервисы предусматривают контроль со стороны центральных банков, либо министерств финансов, но и такие платежные электронные сервисы, как PayPal. Блокчейн — платежные сервисы реализуются в протоколах Р2Р и не позволяют правоохранительным органам или органам банковского контроля отслеживать, а тем более блокировать подобного рода транзакции.

Наибольшую опасность в этом плане представляют беженцы из районов Ближнего и Среднего Востока — от Сирии до Афганистана.

Согласно исследованиям Корнельского и Бристольского университетов, эмигрантам с Ближнего Востока в среднем необходимо два-три года для полной адаптации в местах нового проживания, обретения навыков использования в полном масштабе даров информационно-коммуникационных технологий. Поскольку поток мигрантов в Европу начался в 2011 г., а массовые масштабы принял с 2014 г., то в 2018 г. можно ожидать, что значительная часть платежей легальных и нелегальных мигрантов из Европы в страны Ближнего Востока будет так или иначе контролироваться террористическими сетями и албанскими и другими ОПГ с господствующим мусульманским вероисповеданием в странах ЕС.

Что касается высокотехнологичного бизнеса, то здесь ситуация иная. Например, ФБР стало известно, что мексиканский наркокартель Зетас, основное ядро которого составляют бывшие военные и полицейские, в настоящее время контролирует сеть из нескольких десятков банкоматов, где можно обменять биткойны и другие криптовалюты на мексиканские песо. Известно, что колумбийские наркоторговцы в 2017 г. зондировали вопрос о приобретении базирующейся в Польше криптовалютной биржи. Благодаря усилиям польской полиции и Европола эта попытка была пресечена.

Гораздо большую озабоченность вызывает феномен блокчейн-преступности. Сегодня с полным основанием можно говорить о том, что наряду с киберпреступностью появилась блокчейн-преступность. Блокчейн-преступность строго говоря не является частью киберпреступности. Объясняется это тем, что блокчейн — это не только программное решение, относящееся к киберсреде, но и одновременно финансовая, организационная, бухгалтерская и даже правовая инновация. Кроме того, в отличие от киберрешений, блокчейн фантастически привлекателен для поколения 20-30-летних как способ быстрого делания денег.