Вперед, Команданте (СИ)

– Издевалась над нами – как эсэсовка из концлагеря. Когда не находила, за что – то придумывала.

– Голодом морила! А в конце, вообще выгнала из дома, как собак.

– Сколько мы от нее получили – тут и тысячи палок будет мало! Она гадина – хуже фашиста!

Русский рявкнул – тихо! Говорите по очереди. А вообще, надо и обвиняемую спросить – что она скажет в оправдание.

– Ее язык лжив как жало змеи! – бросила Кианг – конечно, она будет клясться, что относилась к нам как к родным дочерям. Кто ей поверит?!

Госпожа Минчжу не понимала, почему с ней обращаются как с преступницей. Да, она хорошо помнит этих девчонок, очень дальнюю свою родню, которых она когда-то из милости позволила жить в своем доме – и конечно, требовать от них работы, чтобы даром не кормить. И она искренне их любила, как своих дочерей – а что до наказания, то ведь «тот, кто жалеет палок для воспитания детей, оказывает им очень плохую услугу». Девочки были слишком строптивы, своевольны, и никогда бы не нашли себе достойных мужей – и потому она старалась привить им послушание. Ну а после – время было трудное, и пришлось выгнать из дома тех, чей труд не окупает кормежку, это было жестоко, но оправдано, чтоб не умирать всем. Ну а сейчас она всего лишь хочет уехать из Шанхая, и пришла в комендатуру за разрешением. Уехать – к племяннику Ма, который живет в Сингапуре, в надежде что в его доме найдется место для старухи.

– Так! – подвел итог русский – давайте по закону. В котором нет такого, чтоб палками до смерти бить – у нас тут не Империя, а народная власть! Если вы считаете ее преступницей, то изложите свои обвинения письменно, я по инстанции передам. И подобно тому, как у нас в СССР после семнадцатого года вполне законно ловили и ставили к стенке всяких жандармов, провокаторов, и прочих палачей трудового народа, хотя бы они свои преступления совершали в досоветские времена – так и в Народном Китае, насколько мне известно, в кодексе есть аналог нашей статьи 58–13!

– Мы с сестрой гражданки СССР – заявила Лан – уже три года. Подавали прошение, его удовлетворили.

– Тем более – ответил русский – тогда отвечать эта женщина будет по советскому закону.

– Слышишь, тварь? – произнесла Кианг – в гулаге сгниешь. Тебе это будет страшнее, чем палки.

– Палки тоже – заметила Лан – хотя бы за проживание без документов. Отчего явилась на регистрацию в комендатуру лишь сегодня? Сколько дней просрочено, после указа – и помнится мне, за это наказание положено. Пусть всего тридцать палок – но я хочу, чтобы ты испытала то же, что и мы, старая собака женского пола! У вас есть возражения, товарищ Ван? Это будет по закону!

Русский лишь руками развел. И сказал – ну раз положено… но только в присутствии фельдшера! Госпожа Минчжу во время экзекуции молчала – хотя солдаты старались, исполняя приказ. Лишь сказала, когда ее уносили в камеру:

– Небо вам воздаст, девочки. По справедливости.

– Воздаст – ответила Лан – мы станем женами нашего Господина. И будем жить в царстве коммунизма, как в небесном раю. А ты сдохнешь и ничего этого не увидишь!

Ленинград. Этот же день.

Суббота 15 октября – выходной. С этого года ввели в СССР пятидневку. И потому, на набережной полно гуляющей нарядной публики – несмотря на дождь. Пока моросит, но грозит разойтись сильнее, и ветер с залива воду нагоняет – еще не наводнение, но на спусках к Неве самые нижние ступени уже залило. Но ленинградцев этим не испугать – а от дождя, зонтики над головами, черные у мужчин и разноцветные у женщин. Ветер зонтики гнет, рвет, выворачивает бутонами – а нередко и вырывает, особенно из слабых женских рук – сравнить города мира по числу унесенных ветром зонтов, так Ленинград занял бы одно из первых мест. Однако даже в такую погоду, многолюдно на мосту Лейтенанта Шмидта – не каждый день в Ленинград приходят иностранные военные корабли.

Набережная от моста к Адмиралтейскому заводу оцеплена милицией, никого не пускают – и народ с моста пытается разглядеть, что там происходит. Среди толпы на середине моста, парочка ничем не примечательная – парень в кожаной куртке (как обычно мотоциклисты одеваются) и темноволосая девушка в синей накидке, большой сиреневый зонтик с трудом удерживает, стараясь не только себя, но и своего спутника прикрыть.

– Надо было бинокль взять – сказал Гевара – Лена, зонт не наклоняй, не видно ничего.

– Тогда его ветром вывернет – ответила Рябинина – ай! Ну вот, я ж говорила. А мне указано, тебя беречь – а то промокнешь, простудишься и заболеешь, как Инсаров в кино.

– «Хорош бы я был солдат, если непогоды боялся» – произнес Гевара слова из фильма – скажи, а без приказа тебе было бы со мной неприятно? Или у тебя другой парень есть?