Вперед, конюшня!

- Ничем у тебя не пахнет,- сказал Лобан.- Просто дженераль запретил вести в помещениях серьезные разговоры. Так что засунь свой язык себе...

Я весьма подивился такой крутой конспирации и порадовался за Лобана чувство юмора, хоть и через задницу, возвращалось к нему.

- Так вот, что мы визуально видим? - продолжал Лобан. - Я беру конюшню. Но собирать вещички тебе не надо. Пока оставляем все, как есть. Пока официально ты остаешься главным тренером. Не возникай, это приказ дженераля. Тебе уже подыскивают хорошую работу. А для меня пока придумаем какую-нибудь незаметную должность.

- Как же мы тебя назовем? Начальник команды?

- Нет, это ответственность, это на виду. Что-нибудь потише, будто я не у дел. Чтобы не привлекать внимания.

- Ну, не знаю... Может быть, главный консультант? Звучит вполне безответственно.

- Консультант - это неплохо,- раздумчиво сказал Лобан.- Плохо, что главный.

- Почему? Главный - хорошо. (Этот разговор напомнил мне мой первый разговор с шеф-коком.) - Главный - настораживает. Если есть главный консультант, значит есть и подчиненные консультанты... Какой-то консультативный отдел при конюшие. Значит, мы что-то задумали.

- А если просто: Консультант? С большой буквы.

- С маленькой, с маленькой буквы. А еще лучше: внештатный консультант.

- Решили. Но если внештатный, то как же тебе платить?

- О моей зарплате не беспокойся.

- Не понимаю. Если тебе нельзя высовываться, а зарплату платят, то займись конюшней без всякой официальной должности. Никто и знать о тебе не будет.

- Нет, надо, чтобы знали - где я. Мое исчезновение тоже может вызвать подозрения.

Я хотел спросить - от КОГО это он так маскируется? - но сдержался; если будет надо, мне скажут.

- Ты не очень-то загибай в конюшне свои порядки. Ладно? Ребята тебя боятся. А тут еще три технических поражения подряд.

- Я знаю. Я постараюсь не загибать.

- Да. Ну, объясни им, что ты не людоед и все такое.

- Если хочешь, сам объясняй. Я делаю свою работу. На работе я злой и кровожадный.

- А если твоя работа потребует от тебя быть добрым?

- Если работа потребует? Если моя доброта приведет к нужному результату - я стану добрым. Даже добреньким. Цель оправдывает средства. Но зачем? С кем быть добрым? С этими жеребцами?

- Ты слишком жесток к ним,- сказал я.- Они хорошие ребята.

- Я тоже так думаю. Но с твоей добротой они станут, как минимум, инвалидами. Как максимум - трупами. Мы влезли в политику. На стадионе уже убивают. Скоро начнут убивать прямо на полигоне.

Лобан усмехнулся и замолчал. Он затронул нашу с ним запретную тему. Я ее продолжил:

- Я тогда был не прав, но я не хотел тебя ломать. Подкатил сзади. Азарт, подкат. Это же Игра.

- Я знаю. Это Игра.

- Я не хотел напоминать.

- Чего уж там.

3десь самое место рассказать, как я однажды сломал Лобана.

Я, конечно, не хотел ломать ему ногу, но в злом азарте, когда Лобан довел меня своими подковерными финтами "туда-сюда и под себя", я догнал его и, не переводя скорости, дал по импульсу и подкатил сзади, но получился не "подкат", а "коса" - импульсивный бросок и косящий удар по голени. Лобан лишь вскрикнул и рухнул. Ему еще повезло, что не отрезало ногу. Лобана унесли на носилках, меня удалили с полигона, а потом дисквалифицировали на один год. Это был наш последний матч - и для меня, и для Лобана." - Идем, похлебаем супу.

Ночью Лобану и Толику было плохо. Доктор Вольф до утра не отходил от них.

- Что с ними? - спросил я.

- Суп в них заговорил. Глазенап. И бамьи хвостики.

В камбузе взрывались котлеты по-саперски. Значит, шефкок был в плохом настроении.

ПОХОЖДЕНИЯ КОРОВЫ.

АРЕСТ В БОЛОТЕ.

ПОДЖОПНИК.

Весь следующий день Лобан с Коровой отсыпались, читали старые газеты и бегали на горшок, а в столовой появились только к ужину; на третий день Лобан еще болел, его представление конюшне опять отложили, а я прогулял Корову по легкому орбитальному маршруту, и он, фыркая на "б", "в" и "п", немного рассказал о себе: он бывший член цекома Болота-на-Оби, то есть, обыватель-пофигист, который "ни вашим, ни нашим". Болото было стихийной народной конгломерацией, оно располагалось как раз посередине пути между левыми и правыми ультрами, и чтобы войти в контакт и пустить друг другу большую кровь, и тем и тем нужно было переехать Болото, и потому большую кровь пускали болотам как слева, так и справа. "Болото наступает! Суши болото! - орали левые и правые. В конце концов, вражда между этими двумя концами одной палки была чисто теоретической, по-настоящему они ненавидели только Болото - когда два конца начинают сближаться, чтобы поколотить друг друга, палка ломается...

Так вот, Толик стал рассказывать, как но доносу дружка он угодил в страшный Шараглаг-иа-Оби... но, вспомнив коицтабор, Корова опять расплакался и уже не мог говорить.

Через несколько дней, привыкнув к супам и антрекотам нашего шеф-кока, Корова расслабился и смог продолжить.

Коровой его назвали не только потому, что он был напарником Лобана в побеге, но и за его страшное заикание на "му":

- М-м-му-мура! М-м-му-мурло! М-м-му-мусор!