Вперед, на Запад!

— Кусочек козули, ваше преосвященство? Нет? Ах, пятница[166] — я и забыл. Тогда немного этого черепахового плавника. Билль, подай его милости. Передай сюда маниоковый хлеб, Джек. Сеньор командир, стакан вина. Вы нуждаетесь в нем после ваших трудов. За здоровье всех храбрых воинов, в честь вашей пословицы: «сегодня ты, а завтра я!»

— Я пью вместе с вами, доблестный сеньор! Ваша учтивость делает вас достойным соотечественником генерала Дрэйка и его славного лейтенанта!

— Дрэйка? Вы знаете его, сеньор? — спросили все англичане в один голос.

— Разве вам не известно, сеньор, что он и его флот лишь в прошлом году подошли к этим берегам и взяли, со стыдом признаюсь в этом, Картахену, Сан-Доминго, Сант-Августин[167] и… Я вижу, вы слишком вежливы, сеньоры, чтоб выразить в моем присутствии то, что вы имеете право чувствовать. Но откуда вы явились? С неба или со дна моря? Что вы не нуждались в помощи черной магии после того, как очутились на борту, я, к сожалению, слишком хорошо могу удостоверить, но какой дух доставил вас на борт и откуда? Где ваш корабль? Я думаю, что вся эскадра Дрэйка покинула эти места уже более полугода.

— Наш корабль, сеньор, был сожжен три года тому назад на берегу мыса Кодера.

— А! Мы слышали об этом смелом приключении, но думали, что вы все погибли внутри страны.

— Вы слышали? Тогда не можете ли вы мне сказать, где находится в данное время правитель Ла-Гвайры?

— Дон Гузман де Сото? — ответил командир несколько принужденным тоном. — По слухам, он находится в настоящее время в Испании, покинув свою должность вследствие домашних обстоятельств, о которых я не имею чести ничего знать.

Эмиас страстно желал спросить еще что-нибудь, но он знал, что тот не станет рассказывать ничего касающегося чужой жены, и продолжал:

— Что случилось с нами потом, я вам откровенно расскажу.

И Эмиас рассказал свою историю, начиная с той минуты, как он высадился в Гвайре и до перехода через Магдалену.

— Будем надеяться, что эти удачи скоро кончатся, — проворчал про себя один из монахов.

Джек расслышал его слова.

— Послушайте, милорд епископ, — позвал он с другого конца стола, — мы, англичане, имеем привычку разрешать нашим гостям быть дерзкими; но, может быть, ваша милость соизволит намекнуть этим двум братьям, что, если они хотят сохранить свою шкуру в целости, пусть не дают воли языку.

— Молчите, ослы! Мулы! — закричал епископ, настроение которого поднялось под влиянием вина. — Кто вы, что не можете проглотить мерзости?!

— Хорошо сказано, милорд. За здоровье нашего святейшего и уважаемого гостя, — сказал Карри, меж тем как командир шепнул Эмиасу:

— Жирный, старый деспот. Я надеюсь, вы нашли его деньги, потому что я уверен, что они у него где-то спрятаны, и я буду очень огорчен, если вы не сможете ими воспользоваться.

— Я расскажу вам потом кое-что по поводу этих денег, командир… Кстати, лучше рассказать это сейчас. Милорд епископ, вы потеряли бы не только деньги, как теперь, но и самую жизнь.

— Деньги?! Мне нечего было терять! Жизнь? Что вы хотите сказать? — бледнея, спросил епископ.

— Это самое, сэр. Не следует лгать тому, чье горло лишь четыре часа тому назад было спасено от ножа убийц. Когда мы вошли в вашу каюту, мы застали в ней двух людей, находящихся в настоящее время здесь на корабле; они собирались перерезать вам горло, чтобы иметь возможность похитить вашу шкатулку, которая лежала у вас под подушкой. Минутой позже, и вы были бы мертвы. Мы схватили и связали их и, таким образом, спасли вам жизнь. Теперь вам ясно?

Епископ упорно и тупо смотрел в лицо Эмиасу, затем глубоко вздохнул и медленно осел в своем кресле, уронив стакан.

— Возможно ли это, сеньор? — спросил командир.

— Это чистейшая правда. Эй, кто там? Иване, пойди и приведи того негодяя, которого мы оставили связанным в его каюте.

Иване ушел, а командир продолжал:

— Но наш корабль… Каким чудом попали вы на него?

— Очень просто и без всякого чуда. Позапрошлой ночью мы вышли из бухты на двух каноэ, связанных вместе. Накануне Днем мы тщательно вычистили их и натерли белым илом, чтобы ночью они были невидимы, и таким образом благополучно добрались до Моро Гранде, пройдя в какой-нибудь полумиле от вашего корабля.

— Эти бездельники часовые!

— Мы высадились на другой стороне Моро и простояли там весь день, подготовляясь к тому, что выполнили. Мы взяли наши паруса, сделанные из индейской ткани, и выбелили их илом, который привезли с собой по реке (мы рассчитывали встретить какой-нибудь испанский корабль, плывя вдоль берега, и решили завладеть им или умереть). Этими парусами мы покрыли сверху наши каноэ и гребли из-под них. Так что даже если бы ваши часовые не спали, они вряд ли заметили бы нас прежде, чем мы подошли к самому борту. Вместо лестницы мы пользовались длинными бамбуками, снабженными подпорками для ног и крюком из крепкого дерева на верхушке. Они и сейчас висят на перилах вашей кормы. Конец истории мне незачем вам рассказывать.

Командир поднялся и учтиво промолвил: