Вперед, русичи!

Через секунду, открыв глаза, снова зажмурился. Вместо утренних сумерек девятнадцатого века двадцатый встретил его ярким полуденным солнцем. Вновь открыв глаза, он увидел, что находится в каком-то дворе, в окружении многоэтажных домов. Место это показалось ему знакомым, но, не успев до конца осознать, куда его занесло на этот раз, он увидел…

Он увидел, как в противоположном углу двора, в один из подъездов дома, вытащив из коляски какого-то ребенка, заходит Даша! Его Даша!

Глава 14. Еще одно кресло

Последние деньки выдались для бабы Нади хлопотными.

Только-только пристроила к делу Митрия, как совсем захандрил Вадька. Время шло, Пашка с Дашей не появлялись, а ежедневные дежурства на берегу ему окончательно надоели. И хотя он не жаловался, она видела, что ничего в этом веке его уже не радует. Поэтому, как только наступило очередное утро, она решила изменить привычный распорядок.

– Сегодня я тебя на берег не пущу, – твердо заявила она, когда Вадька приканчивал завтрак, – а то вернутся ребята, ты сразу убежишь в свой век, а про наш и вспоминать будет нечего. Билет я тебе купила, экскурсионный, – пояснила она, – хоть по Волге на теплоходе прокатишься, красоты наши посмотришь. Да потом в кино сходи, хоть оно и доисторическое для тебя, ну так еще интереснее должно быть. Пообедаешь в кафе. И чтобы до вечера дома не появлялся. Ясно?

– Ясно! – с готовностью ответил Вадька.

Хотя прогулка на теплоходе его не особенно радовала, он был благодарен бабушке за заботу и понимал, что она просто хочет отвлечь его от мрачных мыслей. И все же экскурсия – это гораздо лучше, чем еще один день, проведенный в ожидании на берегу. В то, что ему навсегда предстоит остаться в этом веке, Вадька не верил, но уже и потерял надежду, что расстанется с ним так скоро, как ему хотелось бы.

– Бабуля, как же я сегодня весь день без твоих пирогов обойдусь? – стараясь не показывать ей своего уныния, начал балагурить он.

Это у них стало привычкой: как бы тяжело ни было, частенько устраивалась словесная пикировка.

– Столовских поешь, не маленький уже. А в случае чего, касторки для тебя я найду.

– Это какой такой касторки?

– Заурчит в животе – быстро узнаешь какой.

– Ну уж нет, я лучше голодную диету устрою, чем буду травиться вашими доисторическими лекарствами. Не хватало еще дома в больницу попасть.

– Приспичит, и доисторические выпьешь.

– Нет уж, лучше я до дома потерплю.

– А у вас там что, без лекарств желудок вылечат, что ли?

– С лекарствами, конечно. Только у нас они такие, какие вашим алхимикам и не снились.

– От старости-то лекарства еще не придумали?

– Ну, вам-то это заболевание еще не грозит.

– Да я и не жалуюсь. С вами стареть некогда. Просто, как видишь, и ваши хваленые алхимики не всесильны. От двух самых главных болезней лекарства не придумали.

– Это от какой еще второй-то?

– От глупости.

– Откуда вы знаете, может, и придумали?

– Если бы придумали, тогда бы тебя здесь не было и ты бы не задавал мне всех этих вопросов.

– Железно! – рассмеялся Вадька. – Один – ноль в твою пользу, баба Надя. Но я еще отыграюсь.

– Отыграешься. Только вечером. А сейчас вот деньги, билет, держи запасные ключи и давай – одна нога здесь, другая там, а то к отплытию опоздаешь. И мне пора собираться. Хоть вязанку свою сегодня закончу.

– Это какую уже по счету?

– И считать нечего. На них сколько ни вяжи – все как на огне горит.

– Я как домой вернусь, безызносную пряжу вам вышлю.

– Ага. Только адрес не забудь. Все равно столько же вязать придется.

– Это почему?

– Потому. Им сегодня один фасон нравится, а завтра другой. А то и вовсе железками обвешаются. Давай беги!

Баба Надя вышла почти следом за Вадиком и отправилась на привычное место на берегу. День обещал быть солнечным, жарким, но закончить вязанку ей было не суждено. До обеда время тянулось, как и в предыдущие дни. Ожидание стало привычным, и, когда в прибрежной тишине раздался громкий свист, она от неожиданности даже выронила спицы.

Баба Надя поднялась и, разминая затекшие ноги, побежала к тому месту, где уже один раз встречала Митрия. Кресло вновь стояло на прежнем месте.

– Батюшки, – прошептала она, не замечая, что заговорила почти как Митрий, – никак Павлуша еще кого-то прислал. Этот-то из каких времен будет?

Удивление ее вызвал сидящий в машине довольно странно одетый молодой человек лет двадцати пяти. В отличие от появившегося ранее Митрия он совсем без удивления и страха, по-деловому осмотрелся на незнакомом месте. Поднялся с машины и, посвистывая, принялся осматривать ее, что-то подкручивать. Как вдруг, к изумлению бабы Нади, кресло исчезло. Только что стояло здесь, и вот его уже нет. А молодой человек остался.

Удовлетворенно посмотрев на то место, где только что стояла машина, он положил в карман довольно странной куртки или балахона, как мысленно окрестила его бабушка, какую-то блестящую коробочку и, обернувшись, заметил стоявшую в кустах женщину.

– Вы только не пугайтесь, – доброжелательно улыбнувшись, поспешно сказал он.

– А я и не пугаюсь, – оправившись от растерянности, ответила она, – и пострашней видала.