Вперед, русичи!

К счастью, это была не комната, а какой-то очередной длинный коридор. Не теряя времени, пока стражники разворачивались, мешая друг другу, он бросился вперед. Один поворот, другой, как вдруг послышался новый непонятный звук. Павел остановился, прислушался и понял. Все кончено! Позади уже раздавался топот стражников, скрытых от него поворотами коридора, но впереди слышался такой же топот. Никаких дверей не было. Скорее всего, он попал в переход, ведущий из одного здания в другое.

«Все», – обреченно подумал Павел и, враз обессилев, прислонился к стене. Но она вдруг подалась под ним. Не удержавшись от крика, он начал падать куда-то, как ему показалось, сквозь стену. Его подхватили чьи-то руки и втянули внутрь.

– Тихо! – прямо в ухо предостерегающе прошептал чей-то скрипучий голос.

Он с удивлением увидел, как закрылась потайная дверь, все погрузилось в темноту. Буквально через несколько секунд в коридоре раздались отчаянные недоуменные вопли и ругань. Столкнувшись друг с другом, стражники потеряли того, кого преследовали. Ругаясь, они так и не могли разобраться, куда же он делся. Павел, с тревогой вслушиваясь в эти голоса, совсем забыл о неизвестном спасителе и вздрогнул, когда позади него раздался сухой, резкий и злобный смех, от которого мороз пробежал по коже. В полной темноте чья-то рука потянула его за собой. Он безропотно подчинился.

Прошли совсем немного, остановились. Впереди открылась еще одна дверь. Войдя вместе с неизвестным спутником в комнату, Павел поначалу зажмурился от яркого света. А когда через мгновение открыл глаза и обернулся, никакой двери в стене не было.

– Хорош, хорош, – услышал он уже знакомый скрипучий старческий голос.

Повернувшись, обомлел от неожиданности. Перед ним стояла древняя старуха довольно высокого роста со всклоченными седыми волосами, обмотанная какими-то ремками с засаленными мешочками, висящими наподобие бус у шеи.

– Хорош, хорош, – повторила она и вновь рассмеялась своим жутким смехом. – Ловят, а не поймали. – Уродливо гримасничая, она подмигивала ему красными слезящимися глазами.

«Ведьма! Баба-яга! Полоумная!» – пронеслось у него в голове. И будь возможность вернуться к стражникам в коридор, он, наверное, сделал бы это, если бы ноги не стали ватными от испуга.

– Садись, касатик, садись, – продолжала гримасничать старуха, – я на тебя полюбуюсь.

«Хорошо, что не на лопату садиться», – отметил Павел, буквально упав на лавку и не отводя взгляда от старухи.

– А то им Софья старая стала. Софья плохая стала, ненужная. Будто этот козел моложе! Да он ни в травах, ни в заклинаниях ничего не смыслит!

«Точно полоумная», – утвердился в своем мнении юноша, прислушиваясь к ее причитаниям. Но уже вскоре изменил свое мнение. Перестав радостно приплясывать и гримасничать, она уселась напротив и посмотрела на него долгим внимательным взглядом слезящихся глаз.

– Так что, касатик, почитай, что я тебя от лютой смерти спасла. Быть бы тебе сейчас на дыбе за злодеяния свои.

– За к-к-какие такие злодеяния? – несколько заикаясь, спросил он.

– Ой ли, – засмеялась старуха, – и не знаешь? А чего ж тогда по коридорам бегал?

– Но я и вправду ничего плохого никому не сделал. А бегал с перепугу, раз гнались за мной.

– Ужель и трон колдовской не твой? – с тревогой спросила старуха.

– Кресло-то… – Павел смутился. – Трон мой. Но кому от него вред-то?

– Слышь, касатик, – повеселела старуха, – ты передо мной не таись. Ты теперь мне вроде как жизнью обязан. Я ведь и страже могу тебя вернуть, может, меня за это милостями осыпят. Только я другое удумала. Слышь сюда. – Она наклонилась ближе. – Княжича ты связывал?

Павел кивнул.

– В кабинет царский и покои ты пробрался?

Он опять кивнул.

– А из подземелья ты замурованный выбрался?

Павел кивал, не понимая, к чему клонит старуха. А та, получив ответы, довольно рассмеялась и даже ободряюще хлопнула его по плечу костлявой рукой.

– Тогда договоримся! Тут ведь никак без колдовства не обошлось. Простому человеку это не под силу.

Павел и не подумал разубеждать ее в этом мнении, внимательно прислушиваясь к словам.

– А я ведь тоже колдунья и знахарка, – гордо добавила она и вдруг зло продолжила: – И государь меня приближал. Хворобу с него снимала. Только из-за подлости боярской охладел ко мне, сплетням поверил, другого к себе приблизил. Я и не нужна стала. Никому не нужна! Давно уж… – Она ненадолго замолчала. – А тут ты со своим троном. Как все переполошились, когда с трапезы воротились, а трон гудит, мелко так, но гудит. Порчу напускает. Перепугались и удрали оттуда. Царь-то тут же велел всякого подозрительного хватать. А трон этот стражники, они люди подневольные, со страхом и молитвами принесли к козлу этому старому… – Старуха разразилась проклятиями в адрес своего конкурента.

Павел, разинув рот, выслушал сказанное и с ужасом понял, что, убегая, забыл выключить кресло. А если кто-нибудь случайно кнопку нажмет?