Вперёд в прошлое

Спустя четыре года после «метропольских» событий органы безопасности предложили мне еще один вариант «сотрудничества». В один из августовских дней 1982 года в моей однокомнатной квартирке на улице Чехова раздался телефонный звонок. Человек, звонивший мне, сухо, но вежливо представился как сотрудник Комитета государственной безопасности, назвал свое имя, фамилию, отчество, звание и сказал, что желает со мной побеседовать. Я, как и в прошлый раз, наивно пригласил его к себе домой. «Исключается, – не раздумывая, отрезал он. – Я бы хотел встретиться с вами в другом месте».

Я поинтересовался, в каком именно месте. Он ответил: «Не хотелось бы привлекать особое внимание. В гостинице «Белград» на Смоленской площади на первом этаже есть кафе. Там я буду вас ждать завтра в четырнадцать часов». – «А как я вас узнаю?» – задал я естественный вопрос и получил четкий ответ: «Вам не надо будет меня узнавать. Я вас сам узнаю».

На следующий день в назначенное время я вошел в кафе гостиницы «Белград». Из-за двухместного столика тут же мне кивнул головой здоровый, достаточно импозантный мужчина лет сорока. Я подошел к нему, поздоровался и сел напротив него. Он предложил мне выпить с ним немного коньяка. Я не отказался. Он сказал, что ему приятно меня видеть. Я поблагодарил. Мы сделали по глотку, и он с ходу задал мне наивный вопрос: «Почему вы не ездите за границу? Вы же писатель, вы должны видеть мир, набираться свежих впечатлений...» – «Почему я не езжу? – ответил я вопросом на вопрос. – Меня просто никуда не выпускают». – «Но вы бы хотели?» – спросил он. «Еще как! – сказал я. – Это моя мечта!» Глядя в окно, он произнес, словно подводя итог: «Вы будете ездить... Если захотите, конечно... Понимаете, какая ситуация – в разные страны уехали наши соотечественники, многих из которых вы знаете лично... В Париже – Анатолий Гладилин, Владимир Максимов... Василий Аксенов в Америке прижился... Они же ваши друзья... А нам интересно их отношение к тому, что происходит у нас, их настроение, их намерения... Почему бы вам с ними не побеседовать? Просто по-дружески... Мы бы тоже с ними побеседовали, но мы лишены этой возможности... В общем, поедете в ближайшее время в Париж и расскажете – что, чего, как?.. Нам это очень важно...» И он в упор посмотрел на меня в ожидании моей реакции на его предложение.

Этот разговор состоялся через два года после того, как мой родной брат Валерий с женой и двумя маленькими детьми, забрав маму, уехал на постоянное место жительства в США. В этом ответственном решении не было никакой идеологической мотивировки. Сделать этот шаг его побудили конкретные обстоятельства. Брат мой на тот момент уже был кандидатом медицинских наук. По мнению многих специалистов, он являлся одним из лучших и перспективных анестезиологов и работал ординатором в хирургической клинике знаменитого Бориса Васильевича Петровского. У него были все основания со временем стать заведующим отделением. Но в отделе кадров ему по-дружески дали понять, что его происхождение и не самые благоприятные биографические данные вряд ли создадут ему предпосылку для продвижения по служебной лестнице. Второй момент, который привел его к решению покинуть СССР, имел бытовую окраску. Он жил в той же коммунальной квартире, где жили вместе с нами наши родители. Маме с папой, как я уже говорил, при первой же возможности я купил скромную кооперативную «хрущевку» в районе Гольяново. А брат мой с женой и двумя детками остался проживать на прежней площади. Он неоднократно обращался в райжилотдел с просьбой улучшить его жилищные условия. Но все заканчивалось какими-то расплывчатыми обещаниями. Когда в очередной раз ему сказали, что двадцать два метра на четырех человек – нормальный метраж для советской семьи, что в порядке очереди получить отдельную квартиру он сможет лет через пятнадцать, его колебания кончились... Мама уже осталась одна – отец умер в 1970 году. У нее были проблемы с сердцем, диабет... Короче говоря, в период политических послаблений в связи с приближающейся московской Олимпиадой брат мой подал заявление, и семья его, включая маму, покинула пределы СССР.

Время еще было достаточно суровое, и, когда они улетали из аэропорта Шереметьево, у меня было ощущение, что я их больше никогда не увижу... Замечу, что мамина квартира и двадцать два метра в доме у метро «Сокол» безвозмездно отошли в распоряжение государства. Мама прожила в новых условиях еще девятнадцать лет, а брат на момент написания этой книги продолжает работать ведущим анестезиологом в одном из лучших госпиталей Бостона...

У разных людей разное отношение к понятию «эмиграция». У меня на эту тему полное согласие с гениальной по простоте фразой, сказанной мне в Израиле многолетним невыездным – Феликсом Камовым: «В стране, из которой в любой момент можно уехать, можно оставаться жить постоянно»...