Вперед в прошлое 8

— С творогом! — щебетала мама. — Вот с мясом, угощайтесь, домашняя свинина!

Я прикрыл дверь и под надзором Наташки и Бориса позвонил Илье, крикнул, как только он снял трубку:

— Илюха, привет! У меня теперь есть телефон! Записывай! — Я продиктовал номер и добавил: — Заканчивается, как наш адрес: 23–46!

— Круто, — вздохнул Илья и произнес траурным голосом: — Теперь вообще видеться перестанем.

— Что за глупости! — Я хотел сказать, что у меня нет человека ближе, чем он, но не стал — Наташка с Борей обидятся. — Ты мой самый лучший друг, я ни на кого тебя не променяю, и дела нам не помешают!

Вроде Илья воспрянул, поздравил меня, и я отключился. В мое сознание просочилось взрослое желание отметить событие хорошим коньяком, или вискарем, или портвейном, аж челюсти свело, и рот наполнился слюной. Но я — растущий организм, да и Боре с Наташкой не стоит подавать дурной пример.

— Можно мне позвонить? — взмолилась Наташка, я кивнул, она набрала кого-то и сказала: — Привет! Прикинь, у меня теперь есть телефон. Да, только что провели. Не стояли в очереди, платно провели. Ну-у, не знаю, брат и мать занимались.

К этому моменту рабочие вышли, принялись одеваться, я отсчитал каждому по пятьсот рублей.

— Спасибо вам огромное! Вы нас спасли.

Мама не видела этого жеста щедрости, Наташка заметила и злобно прищурилась. Рабочие не поверили в свое счастье, попытались отказаться, но я не дал, и они буквально упорхнули он нас, счастливые и довольные.

— Лучше бы мне отдал, — проворчала Натка. — И так башлял, и теперь еще — не жирно ли?

На языке вертелось колкость, что Андрея я кормить не намерен, но удалось сдержаться.

— Башлял я начальнице. Эти люди не получат ни копейки. Им задерживают зарплату, и если вдруг случится чудо, и ее выплатят, то лишь через пару месяцев, когда они смогут купить на эти деньги килограмм мяса. Я считаю, что любой труд должен быть оплачен. Это правильно. Точка.

— Нудный, как дед, — бросила Натка.

Из кухни выглянула мама, подошла к телефону, кивнула на него.

— Можно?

— Ну что за вопрос! — улыбнулся я и протопал в кухню, где мама выложила на тарелку вторую партию пирожков, уже для нас.

— Люда, привет! — донеслось из прихожей. — Это я, Оля. Мы телефон провели, представляешь? Да, дорого. Сын озаботился. Деньги откуда? Свёкор передал, по внукам скучает. Да, записывай…

Знала бы она, что я вышел на доход в тысячу долларов в месяц, и останавливаться не планирую! Нужно ковать железо, пока горячо. Еще лет семь, и с нуля вообще не раскрутишься. Корпорации все подомнут под себя.

— Вот представь, от деда толку больше, чем от мужа было… — продолжила мама жаловаться на отца. — Ой, не говори! Так помогает! Не-не-не, на работу не вернусь. Да хоть если сама Жо попросит! И к Ромке не вернусь… — воцарилась тишина, и мама отчеканила чужим голосом: — Как женится⁈ На этой своей? Послезавтра… Что??? Вот скотина!

Видимо, мама узнала, что у отца в воскресенье свадьба, задышала так шумно, что стало в кухне слышно.

— Что?!! Три месяца⁈ Ну не уроды, а?

А это ей рассказали про беременность Лялиной. Странно, что до сих пор новости до нее не дошли, все-таки поселок небольшой, вести разносятся быстро. Зная Лялину, предположу, что она пыталась скрывать беременность до последнего. Откуда сплетни? Из поликлиники. Ей же надо к гинекологу на учет встать. Даже если врач промолчит об интересном положении Лялиной, медсестра растреплет. Тем более, мама в той поликлинике работала.

Когда я учился в одиннадцатом, а Фадеева ушла промышлять на дорогу, о том, что она подцепила сифилис и заразила родителей, двух сестер и брата, знало все село. Причем слух пошел оттуда же, из поликлиники.

Мама прервала связь. Донеслись голоса из зала, а когда я туда заглянул, мама рыдала, а Наташка гладила ее по голове и приговаривала:

— Ну а ты что хотела? Он дегенерат. Ненавижу! И его, и лялинскую кодлу!

— Как так? — Мама обратила ко мне заплаканное лицо. — Восемнадцать лет! Так обидно, ну чем я хуже? Чем вы хуже ее дочери? Почему он так себя вел?

— Только Лику больше не трогай, ладно, — прервал я Наташкин сеанс ненависти. — Она от него уже получила в глаз и прячется, ненавидит его, как и ты.

Сестра засопела, но промолчала. Вот и настала пора сказать правду.

— Отцу нельзя заводить семью. Он уже гуляет от Лялиной с какой-то малолеткой. Как поженятся, так и разведутся. Дело не в тебе, мама. Дело в нем.

— С малолеткой? — вытаращила глаза Натка.

Мама отвела ладони от лица и приоткрыла рот.

— С чего ты взял?

Ну вот, сейчас начнется «Что? Где? Когда?»

— Сам видел. Все, тема закрыта, это теперь проблемы другой семьи. Так что, ма, забудь и отпусти. И живи своей жизнью.

— Как забыть? — Мама вскочила и заходила по комнате туда-сюда. — Восемнадцать лет бок о бок! Как я могла не видеть, кто… что… что за… существо рядом со мной?

Наташка пришла на помощь и направила ее истерику в правильное русло:

— Ты лучше про зарплату расскажи.

Маму будто подстрелили, она дернулась, сбавила шаг и сказала:

— С ноября меня переводят в цех, а зарплату будут выдавать вином. Как тебе такое?