Вперед в СССР

Дома я лежал на диване, уткнувшись взглядом в потолок: ощущения, когда находишься в сорокалетнем возрасте в теле двенадцатилетнего мальчика — более, чем странные. А тем более, когда тебя пригласила на свидание одноклассница. Странно, но ребята не заметили во мне никаких изменений и продолжали общаться на равных. Может и правда, что, мы, мужики на всю жизнь остаемся все теми же двенадцатилетними пацанами…

Я взглянул на часы: было уже пять вечера. В шкафу я нашел старый утюг и решил прогладить брюки через марлю. Старый советский утюг был настолько тяжел, что если бы упал — наверняка проломил бы пол, это не какой-то килограммовый китайский утюжок.

Если честно, мне начинало здесь даже нравится. Взять хотя бы продукты — если помидоры, то они и пахнут помидорами, а не непонятной субстанцией, если колбаса — то она похожа на колбасу, а не на кусок картона с соей. Я открыл холодильник, достал бутылку с кефиром и с удовольствием выпил.

— Сережа, тебе во сколько на концерт? — крикнула из кухни мама.

— В шесть.

— И что вы нашли в этом роке? Мы с отцом весной на «ДДТ» ходили, так чуть не оглохли. Сходили бы лучше на Валентину Легкоступову, или вот следующем месяце — Пугачева приезжает.

— Мам, меня пригласили, неудобно отказывать. Да и нравятся мне «Наутилусы».

— Ты сходи в гастроном, пока время еще есть, хлеба купи. Да, захвати талоны — сегодня сахар и масло сливочное обещали привезти.

— Какие талоны?!

— Продуктовые. Ты прямо как из другого века, забыл, что ли?

Я хлопнул себя по лбу, взял «трешку», продуктовые талоны и вышел в подъезд. Действительно, как я мог забыть. С восемьдесят шестого года мы два года отоваривались по талонам, из-за неведомо откуда возникшего дефицита на продовольственные продукты. Да, не все здесь так гладко, как кажется на первый взгляд.

Пройдя квартал, я увидел огромное скопление мужиков возле магазина «Пиво-воды». На углу стоял рыжий парнишка с чернявой девчонкой, мне показалось, будто они что-то ждут.

— Что там, десятые «айфоны» привезли? — спросил я у парня, чуть замедлив ход.

— Да какие там магнитофоны! Сегодня водку привезли. Сейчас начнут продавать, посмотри, это круче, чем штурм Зимнего.

Лязгнул тяжелый засов, и железная дверь магазина осторожно приоткрылась. Из нее вышла крупная женщина с непроницаемым выражением лица, ее сбитой фигуре мог бы позавидовать японский борец сумо.

— По пять человек заходим, — визгнула она.

Толпа с невиданной силой бросилась к входу, сметая все на своем пути. В том числе огромную тетку. Два тщедушных мужичка в середине, споткнулись и упали, один успел встать, а второго растоптали, будто стая диких слонов, бегущих на водопой. Кто-то все же приподнял бедолагу-мужичка и вывел из разъяренной людской толпы. Он присел возле стены, жадно вдыхая синюшными губами воздух, держась за ребра и бормоча:

«Ну, спасибочки тебе за сухой закон, Михаил Сергеевич…»

Высокий парень в синей спецовке только подошел и сразу полез в гущу толпы, через минуту его выплюнуло из серой людской массы, с окровавленным лицом. На открытую ладонь он выплюнул несколько зубов и матюнулся.

— Дима, пойдем отсюда, — девушка потянула своего парня за рукав.

— И часто у вас здесь такое? — спросил я у парнишки.

— По вторникам и пятницам, после семнадцати ноль-ноль.

— Мне кажется, лучше пить бросить, чем так мучиться.

Из магазина вышел счастливый мужик в сером костюме, держа на вытянутых руках две бутылки водки, и быстро прошмыгнул мимо нас.

«Водка почти закончилась!» — истошно заорали из чрева магазина. Но толпа так и стояла, обступив магазинчик серой и неприступной стеной. Не в силах дальше смотреть на этот балаган, я направился в гастроном. Парень с девушкой тоже направились в сторону парка.

В гастрономе стояла очередь, человек пятнадцать. Я осмотрел скудные прилавки с морской капустой и консервами «Завтрак туриста».

— Ты за хлебом, сынок? — спросила маленькая сухонькая бабушка с деревянным бадиком.

— Мне еще нужно сахар и масло.

— Сахар после шести будет. А на масло у Антонины Витальевны записывайся на завтра, — она кивнула на высокую худощавую женщину, лет сорока, — семьдесят восьмым будешь.

— А хлеб можно купить?

— Хлеб можно без очереди, только черный остался, по восемнадцать копеек.

Толстая женщина продавец протянула мне маленькую буханку.

— А мельче нет? — она покосилась на «трешку», — ладно, деньги в следующий раз занесешь…

Я взял хлеб и побрел домой. Вот, блин, во все времена оказывается у продавцов нечем сдачу давать…

В шесть вечера я стоял на остановке «Гастроном номер два», ожидая Леночку Морозову с мамой. Возле меня остановилась, визжа тормозами, зеленые жигули-«копейка». Я улыбнулся, вспомнив, что первой моей машиной после армии тоже были «жигули».

— Добрый вечер Мария Николаевна, привет Лена, — я приоткрыл дверцу сел на заднее сидение машины.

— Здравствуй, Сережа, — Мария Николаевна подготовилась к выходу в свет — на голове у нее была модная высокая прическа, подчеркнутая строгим макияжем, а темно-бирюзовый джемпер и длинная узкая юбка придавали ей некую академичность.