Вперед в СССР

Монтажника Алексея выписали перед обедом. Степан Ильич почти все время спал, будто отсыпался за нелегкие трудовые будни. Я вспомнил, что когда был на производственной практике в институте, сильно уставал: мы, студенты, вручную мешали цементный раствор на стройке, и все выходные потом я отсыпался. Отец смеялся, и говорил, что мне нужно было учиться на пожарника…

Степан Ильич привстал, потянулся и достал из тумбочки бальзам в плоской бутыли.

— Обед еще не приносили?

— Скоро принесут, Степан Ильич.

— А радио зачем выключил? Сейчас новости по «Маяку» будут передавать…

Я повернул ручку на приемнике:

«Хлеборобы Ставропольского края собрали в этом году небывалый урожай за последние двадцать лет… Тульский мясокомбинат запускает дополнительные цеха для обеспечения населения качественной тушенкой, вяленой и копченной свининой…» — вещал диктор.

— Везде так все хорошо, куда только продукты пропадают? — поинтересовался я.

— Это все происки врагов перестройки, — пробурчал сосед, налил в стаканчик бальзама и поморщившись, выпил.

Я уже давно подозревал, что у Степана Ильича, ярого сторонника антиалкогольной компании, в бутылке вовсе не лечебный бальзам, по утрам в палате стоял терпкий запах перегара. Вскоре он отвернулся и захрапел.

После обеда, когда дежурная медсестра была в процедурной, я незаметно вытащил ключ от гардеробной на посту, взял оттуда свою куртку, брюки и ботинки, положил их в пакет и спрятал его под кроватью. Затем ключ я подбросил назад.

10

Вечером, после работы, приехал отец с большим пакетом апельсинов.

— Пап, я уже хожу, только немного хромаю. Может, меня выпишут на домашнее лечение?

— Серега, доктор сказал до четверга полежать обязательно, а значит лечись. Тебе что, так домой захотелось? А как же ты в армию пойдешь? Привыкай, бывают в жизни трудные моменты… — отец нахмурился, на его переносице легла глубокая складка. — Может тебе книгу интересную принести?

— Не надо. У Степана Ильича журнал «Огонек» и газет целая кипа.

— А зачем ты маму просил, чтобы я тебе фонарик принес? — отец вытащил из кармана небольшой фонарик и протянул мне.

— Да здесь лампочки в коридоре часто перегорают, не хватало мне еще ночью по пути в туалет споткнуться, — не мигая соврал я.

— Ну тогда я пойду, а то на вахте сказали, что в шесть закрывают.

Отец ушел, а я дождался, когда сосед по палате опять уснет, подложил под одеяло на своей кровати свернутый матрас с соседней кровати и незаметно вышел в умывальник, держа пакет с верхней одеждой под мышкой.

Под умывальником был бетонный козырек над входной дверью. Я быстро оделся, открыл окно, и спустившись на него, огляделся: уже темнело, от торца больницы, где приемное отделение, выехала машина «скорой помощи». Я лег ничком на живот, чтобы меня не заметили, а когда машина проехала, зацепился за круглую металлическую опору и спустился вниз.

Пригнувшись, и стараясь не опираться на поврежденную ногу, я засеменил вдоль кустов терновника к задней части больничного комплекса.

Там, за небольшой площадкой с качелями и турниками, я пролез под бетонным забором, и стараясь не привлекать внимание прохожих своей хромотой, поплелся в сторону старого особняка.

Иногда я останавливался, нога все же давала о себе знать, и когда почти дошел до места, она чудовищно разболелась. Я присел прямо на землю и вытянул ногу, закусывая губу от боли. Посидел немного и передохнул. Вскоре боль постепенно отпустила, и я осторожно подошел к особняку.

В окне сторожки отблескивал экран телевизора. Я отодвинул штакетину в заборе, и стараясь быть незаметным, как ниндзя, спустился в подвал.

Входная дверь подъезда была приоткрыта. Я чуть не споткнулся о широкие резиновые шланги, и подошел к старой железной двери, за которой были каменные ступени вниз. Она была закрыта на хитрый внутренний замок. Неужели ничего не получится? От досады я с силой ударил по двери и присел. Какие-то шестеренки внутри замка лязгнули и заскрипели, я еще раз дернул ручку. Дверь поддалась и приоткрылась. Я включил фонарик, спустился по крутым ступенькам, прошел внутри трубы и поднялся по металлической лестнице наверх, в бетонный подвал. Там ничего не изменилось. Все так же лежала куча тряпья, а вверху, из проема в потолке опускалась веревочная лестница…

… По веревочной лестнице быстро, по-обезьяньи, спускался мужчина. Он спрыгнул на бетонный пол и повернулся ко мне:

— Сергей Павлович, как вы нас напугали! Когда вы упали сюда, сверху туннель засыпало щебнем. Мужики почти всю ночь разгребали… Давайте подниматься, там спецтехника прибыла, на этой неделе нужно закончить с демонтажем.

Я узнал своего бригадира Федянина, быстро подошел к нему, и убедился, что я о д н о г о роста с ним.

— Все получилось… — радостно забормотал я.

Бригадир удивленно взглянул на меня:

— Палыч, давай подниматься, подрядчики ждать не будут.

Я поднялся наверх. Было уже утро. Солнце выглядывало из-за туч, легкий ветер раскачивал тонкие ветки на деревьях, осыпая пожелтевшую листву.

Вытащив мобильный телефон из куртки, я посмотрел на календарь:

«26 сентября. 2017 год.»