Вперед в СССР

Когда-то, еще в молодости, я увлекался книгами о «попаданцах», находя порой сюжеты довольно забавными. Пока не доходило до того места, когда очередной «попаданец» начинал собирать компьютер, машину времени, или автомобиль в девятнадцатом или шестнадцатом веке, из подручных средств. Чушь собачья. Я работаю инженером-строителем, а что нового я могу предложить человечеству в середине восьмидесятых? Собрать мобильный телефон или «айфон»? Или смонтировать новые очистительные установки? Развернуть сеть интернета по всему СССР? Да ни хрена я не смогу: без проектов, деталей и помощников.

Бывало, что очередной «попаданец», неожиданно попав в СССР, в конце тридцатых, всеми способами прорывался к Сталину, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе в сорок первом голу.

Что же мне теперь, ехать к Горбачеву, и растолковывать, что перестройка и последующие за ней реформы приведут к развалу СССР? Дело это темное, мутное, увезут меня потом далеко на север, где белые медведи летом в валенках ходят или посадят в палату с решетчатыми окнами, с «наполеонами» по соседству… Нет, лучше поживем-осмотримся. А там видно будет…

Я решительно поднялся к своей квартире и нажал кнопку звонка.

Дверь с небольшим тягучим скрипом открылась. На пороге стояла… моя молодая мама в зеленом фланелевом халате и с полотенцем на голове.

— Сережа, что не заходишь? Я же в окно видела, ты давно в подъезд вошел. Что, опять ключ посеял?

Опешивший, я прошел в коридор и осмотрелся. Все совершенно так, как тридцать лет назад. Светлые обои с цветочками, шкафчик в прихожей и железная обувная полка. Я разулся и заглянул в гостиную: отец в спортивном трико и белой майке лежал на диване и листал газету, сестренка Маришка, сидя за столиком, старательно выводила акварелью каракули в альбоме.

— Сережа, мы уже поужинали, мой руки — и за стол. Пюре еще горячее. — мама прошла на кухню.

Я помыл руки в ванной, рассматривая свою распухшую губу и прошел на кухню.

Аппетит у меня проснулся просто зверский.

— Мам, какое все вкусное, — я с аппетитом умял пюре и попросил добавки.

— Да… — улыбнулась мама, — а с мясом было бы еще вкуснее. Отец обещал в субботу достать на рынке, через знакомого.

Мама внимательно посмотрела на меня:

— Сережа, а ну-ка, повернись на меня, — мама провела пальцем по моей распухшей губе. — Отец, иди посмотри на красавца!

Взъерошенный отец, с газетой в руке, подошел и задумчиво взглянул на мою физиономию.

— В подъезде о перила ударился. — пробубнил я.

Папа ухмыльнулся:

— Сынок, давай тебя на бокс запишем. Может, «перила» тогда будут тебя стороной обходить. — он похлопал меня по плечу. — Давай, доедай, скоро «Семнадцать мгновений» начнутся.

Поужинав, я уселся в зале на старое кресло. Мама с Маришкой ушли в соседнюю комнату, читать сказки.

— Опять в усадьбе Володарского шарились? — спросил отец, не отрывая глаз от экрана.

— А откуда ты знаешь?

— С работы ехал, видел вас с Витькой возле «Городского водоканала». Зря вы у особняка околачиваетесь, там еще в тридцатые годы, когда приют был, все подвалы почистили.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться» — произнес на экране телевизора Мюллер свою знаменитую фразу.

Отец задумался.

— Мне еще дед рассказывал, князь Володарский — богатейший и влиятельный человек был в нашем крае. Представляешь, на день рождения жены он заказывал оперных певцов из самой Москвы.

— Все течет — все повторяется. И сейчас, есть лишний миллион — и пожалуйста, может и «звезда» на именинах спеть и сплясать…

— Ты о чем?

— О наших миллионерах и миллиардерах… — и тут я понял, что ляпнул что-то лишнее.

— Сережа, я иногда ваш молодежный сленг не понимаю. Какие еще миллионеры в социалистическом государстве?!

— Пап, да я так, помечтал…

— Ты бы лучше помечтал, как тройку в четверти по математике исправить, — пробурчал отец.

«Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу…» — произнес диктор в фильме торжественным, ровным голосом.

Неловкую паузу разрядила Маришка.

— Селешка, почини мне мишку, — она протянула олимпийского мишку, у которого постоянно садились батарейки и отрывалась одна лапа.

Я вздохнул, взял игрушку, и пошел к себе в комнату…

Ночью я долго ворочался на кровати и не мог уснуть. Потом тихо включил напольную лампу-абажур, пошел в зал, взял с журнального столика газету «Правда» и принес ее в свою комнату. Посмотрел на дату: двадцать четвертое сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Охренеть! Бегло пробежал статьи: «Подписан Монреальский протокол о защите озонового слоя земли», «США проводят ядерные испытания на полигоне Невада», «Празднования в честь восьмисот сорокалетия нашей столицы, города Москва — прошли с небывалым размахом».

Я вздохнул и отложил газету. Тихо подошел к старому шкафу-секретеру. Откинул столешницу. Вот — транзистор, который я пытался собрать по схемам из журнала «Юный техник», деревянные теннисные ракетки, вырезанные из фанеры. В этом месте, в углу, я прожег полировку, когда клал еще не остывший паяльник, а потом пытался замазать место раствором йода. Вверху, на полках были мои любимые детские книги о морских приключениях, пиратах и индейцах.