Читаем Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ) полностью

Старым дежурным по части в чудесный зимний пятничный вечер стоял великолепный помощник начальника штаба по организационно - мобилизационной работе, фанат инструкций и руководящих документов, как и всякий бумажный человек несколько побаивавшийся личного состава. Ответственный заместитель по тылу куда-то слинял по своим делам, сказав, что будет на связи. "Здорово Санчо, что нового в нашем колхозе?"- поздоровавшись, спросил Леха. "Да так... скукота в общем..."- ответил ПНШ.

Зря, конечно он так сказал. В разговор вклинился внезапный звонок "местного" телефона. "Дежурный, капитан третьего ранга..." - отрекомендовался ПНШ. "Как возгорание? Дым? Много дыма? Вот бля, еще этого не хватало под конец наряда... Что делать?" - округлив глаза спросил Саня. "Что делать, беги в столовку, смотри что там такое", - меланхолично ответил Леха, потому что заступить ему еще только предстояло, он не отвечал пока ни за что и поэтому оставался спокоен, как удав - "Оставляй здесь помощника, а сам - беги туда".

"Я должен оповестить о пожаре, а помощник пусть сам туда идет!!!" - Саня бросился к телефонам. "Товарищ командир, в столовой пожар! Мной оповещена пожарная охрана, приступаем к тушению! Есть! Епт... нужно же было в пожарку позвонить! Алло! Пожарная охрана? В войсковой части ... пожар в столовой! Да! Улица Восточная! Да!" - метался он по дежурке, соблюдая инструкции. Далее последовали звонки - оперативному дежурному вышестоящей организации, начальнику штаба, заместителю по тылу и, чтобы потом не было обидно, что его обделили вниманием - зампотеху.

В столовой тем временем, не известно по какой причине, в воздуховоде вентиляции начала тлеть та дрянь, которая там скапливалась годами. Дым оттуда пополз в варочный цех и по другим помещениям. Дежурный по столовой, матерый мичманюга из службы тыла, доложив обстановку, матюкнувшись, снял решетку с воздуховода, врезал от души по нему деревянным "веслом" для перемешивания каши, отпрыгнул в сторону от вылетевшего оттуда тлевшего мусора и затоптал его ногами. После чего заглянул вовнутрь, не тлеет ли там еще чего, сказал поварихе, испугавшейся дыма, что "нечего туда свои затычки было засовывать", благополучно вернул все на место и распорядился убрать все матросам из наряда, а так же открыть все окна для проветривания.


*****



"Ну вот собственно и все - сказал он помощнику дежурного по части, все это время стоявшему рядом, сходи, скажи ему, что все нормально, ничего нигде не горит, пусть не кипешует!"

"Ёбаный дурдом!" - сказал дежурный по столовой, вышедший покурить на воздух и, нос к носу, вернее - нос к капоту, столкнувшись с подъехавшей пожарной машиной. Мигавшей при этом синей мигалкой и имевшей, с сидевшими внутри в полной готовности огнеборцами, весьма зловещий и решительный вид. "А вы чего приперлись?", спросил он. "Так у вас же пожар" - сказал главный по тушению. "Где?" - снова спросил мичман - "У нас ничто и нигде не горит. Так, дымок шел. Теперь не идет." "Не знаю, нам ваш дежурный по части позвонил, сказал, что пожар, вот мы и прилетели..."- пожарный был невозмутим. "О! Ну сейчас все и порешают!" - сказал дежурный по столовой, видя как в ворота КПП заезжают УАЗики адмирала и командира части. Через некоторое время на такси из города примчались зампотех с зампотылом.

Адмирал был сосредоточен. Зайдя в столовую, выслушал доклад, осмотрел помещения, понюхал воздух, похвалил дежурного за оперативные действия, потом вышел на улицу, построил прибывших должностных лиц части и что-то долго-долго им объяснял на свежем северном морозце. Собравшиеся держали "руки по швам" и согласно кивали. Красны пожарный "Урал" вальяжно продефилировал мимо них, направляясь к воротам КПП.

Леха в это время инструктировал на плацу заступающий суточный наряд. Адмирал жестом приказал своему водителю подъехать, после чего сел в машину и убыл. Оставшиеся пошли делать "допрос с пристрастием", а проще говоря, что-то вроде группового секса старому дежурному.

Наряд, равняйсь! Смирно! По местам несения службы шагом - марш! Заступающий суточный наряд в полном составе молодцевато прошлепал мимо расстроенных начальников.


*****



Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное