Впереди - Берлин!

"Для не немецких населений восточных провинций, - писал глава СС и гестапо Гиммлер в 1942 году, - не должно быть высших школ. Для них достаточно наличия четырехклассной народной школы. Целью обучения в этой народной школе должно быть только: простой счет, самое большое до пятисот, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам, быть честным, старательным и послушным. Умение читать я считаю ненужным".

Все живое, непокорное, мыслящее человечество должно было заполнить печи концлагерей. Во имя того, чтобы этого не случилось, чтобы на земле наступило вместо мрака фашизма светлое царство свободы, мира и счастья, тонули наши товарищи в Висле и погибали под Сандомир ром. Они сложили головы, честно исполнив свой долг. Человечество никогда не должно забывать своих спасителей солдат Красной Армии-освободительницы.

Не поймешь - кончились бои или нет! Еще только пять часов утра, а вся 1-я гвардейская бригада давно уже на ногах. Экипажи танков копаются в машинах буквально каждый нашел себе дело. Не приходит сон к усталым воинам! Непрерывные двухмесячные бои поломали, спутали режим дня, приучили неделями не спать, не мыться, не бриться, обедать и ужинать, когда позволит боевая обстановка. И огромная инерция этой боевой страды все еще несет куда-то танкистов, и им в диковину, что ночью можно поспать, а не ремонтировать танки.

Уже три дня мы с Михаилом Ефимовичем объезжаем части, вручая правительственные награды, и в каждой бригаде - одно и то же. Катуков ворчит: "Везде полуночники".

Выпив крепкого чая у гостеприимного Володи Горелова, Михаил Ефимович лукаво спросил хозяина:

- Устал, небось, на бригаде?

- Никак нет! - удивлен Горелов.

- Вот, советовались мы с Кирилловичем: не пора ли тебя на корпус выдвигать?

Горелов насупился:

- В нашей армии на корпусах командиры есть. В другую - не пойду.

- Не торопись, планы Военного совета тебе неизвестны. Гетмана выдвигают на первого замкомандующего армией. Вот и будет вакантная должность! На бригаде ты сидишь более двух лет, командовал неплохо, Герой Советского Союза, образование подходящее - академик! Один академик и сменит другого: ведь у нас их в армии раз, два... Сам знаешь. Подумай!

Горелов подумал.

Потом сказал:

- За доверие - спасибо. Но если можно, выслушайте мое мнение. У Гетмана корпус боевой, хороший, но там и свои комбриги опытные, и зам неплох; главное - танкистов среди них хватает. А я свой корпус люблю и до конца войны готов в нем остаться на бригаде. Но если хотите выдвигать - с охотой пошел бы замом к генералу Дремову. Для дела это будет полезно: я в нашем корпусе все бригады знаю, знаю и офицеров, и солдат, кто чего стоит. Иван Федорович - неплохой комкор, но, - Горелов пожал плечами, - мало внимания танкам уделяет. Если доверите место его зама - с удовольствием пойду.

Предложение Горелова ломало наши планы.

- Твое мнение? - спросил меня Катуков.

- А твое? - отвечаю ему вопросом на вопрос. - Горелову бригаду не я, а ты сдавал. Сам преемника выбирал себе. Дремов-то действительно танкового образования не имеет. Природа танковых войск ему не очень близка. Если удовлетворим желание Горелова, то, конечно, подкрепим Дремова.

- Горелов, а обижаться не будешь? - спросил Катуков. - Если вместо Гетмана назначим на корпус не тебя, а твоего друга Бабаджаняна?

Горелов даже привстал от волнения.

- За Армо только рад! Кандидатура подходящая. Бабаджанян - почти танкист. И на корпус больше меня подходит: сумеет лучше организовать взаимодействие с пехотой.

Ответ был не без доли яда: Горелов гордился своим "чистокровным танкистским" образованием.

- Ну что ж, в принципе, считай, поговорили. Будем докладывать по инстанциям. Но в бригаде работу не ослабляй.

- Для меня бригада - мой дом.

- Хотим узнать твое мнение: кого командиром бригады вместо тебя подобрать?

Горелов, волнуясь, мерил крупными шагами комнату, брови его задумчиво сдвинулись, губы шевелились, как бы произнося одну за другой фамилии. Мы не торопили. Иногда энергичным взмахом головы он как бы отбрасывал неудачную мысль. Наконец остановился.

- Считаю, что наилучшей кандидатурой будет не мой зам и не начштаба, а Темник - командир танкового полка из бригады Костюкова. Был с ним в нескольких боях. Грамотный, смелый, спокойный. Под танком не раз вдвоем лежали разговаривали. Рассказывал, что он из политработников: значит, будет хорошим командиром.

- Ты Темника хорошо знаешь? - спросил меня Катуков.

- Да. На Халхин-Голе он был начальником политотдела танковой бригады, с начала войны выпросился на фронт. Танкист до мозга костей! Окончил высшие курсы усовершенствования при Академии бронетанковых и механизированных войск.

- Сочетание неплохое: политработник и командир,- задумался Михаил Ефимович.- Но как, Горелов, твои орлы примут Темника?

- Все будет хорошо. Ручаюсь.

- Ну что ж. Темник так Темник. По-моему, кандидатура подходящая.

Катуков отодвинул от себя пепельницу, подошел к двери и распахнул ее. Легкий, напоенный запахом смолы ветер освежил нас.