Впереди - Берлин!

2 февраля 1945 года наш штаб получил ориентирующий приказ фронта. Командующий фронтом оценивал обстановку следующим образом: в настоящее время противник, не располагая перед нами крупными контрударными группировками, прикрывает только отдельные направления, пытаясь задачу обороны решить активными действиями. Но за неделю он сможет перебросить четыре танковые дивизии и пять-шесть пехотных с Запада, перебросит части из Восточной Пруссии и Прибалтики. Поэтому задача войск в ближайшие дни заключается в том, чтобы закрепить достигнутые успехи, подтянуть отставших, пополнить запасы и стремительным броском взять Берлин.

Сидим над картой, рассуждаем. И радостно на душе: шутка ли, думаем, скоро в Берлине будем! И тревожно.

- Семьдесят километров по прямой,- меряет Катуков расстояние, - чепуха! Корпус Бабаджаняна за сутки вдвое больше проходил. Но фланги фронта открыты!

- На месте Гудериана я ударил бы вот сюда, - руки Гетмана смыкаются где-то позади нашего клина,- Рокоссовский ведет бой с восточно-прусской группировкой, повернул фронт на север, поэтому правое крыло Первого Белорусского фронта растянулось на триста километров. Маршал Конев повернул фронт на юго-запад, левый фланг растянулся на сто двадцать километров. Удобнейшие у немцев позиции для нанесения удара!

Шалин склонился над картой:

- Балкончик повис опаснейший.- Карандаш обводит огромный выступ, который охватил с севера наш фронт от Одера и до самого Кенигсберга.- Здесь свыше трех десятков немецких пехотных и танковых дивизий, масса боевых групп. И главное непрерывно подтягиваются новые силы. В такой обстановке наступать сейчас на Берлин - рискованно.

- Может, политические соображения требуют срочного взятия Берлина? спрашивает Катуков.

Пожимаю плечами: мне известно столько же, сколько всем остальным.

Катуков спросил Андрея Лаврентьевича:

- Скажи прямо, можем идти вперед?

- Ну, можем.

- Можем взять Берлин?

- Это как сказать...

- Почему сомневаетесь?

- Надо расширить плацдарм, подвести общевойсковые армии, а главное ликвидировать "Померанский балкон".

Гетман оглядел нас и продолжал:

- Танки армии требуют техосмотра: по прямой прошли пятьсот семьдесят километров, а по спидометру - тысячу-тысячу двести. В человеке спидометра нету, никто не знает, насколько поизносились люди за эти восемнадцать суток, и вот их теперь без отдыха бросать в труднейшую новую операцию, где противник будет биться до последнего эсэсовца. А с флангов у нас остаются нетронутыми три вражеские армии. Ведь у Гитлера одна надежда, что мы сами в эту петлю головой залезем, а он нас тогда с севера, с Померании, - раз! С юга, с Глогау,- два!

Зазвонил телефон.

- Товарищ Попель? Приказ и обращение получили? - Голос Телегина встревожен.

- Так точно.

- До войск довели?

- Никак нет. Сидим, обдумываем.

- Обстановка коренным образом изменилась. Новый вариант сейчас решают в Москве. Ждите нового приказа.

- Что там?

Все глаза уставились на меня.

- Приказано воздержаться. Не одни мы умники нашлись. Зря нервы тратил, Андрей Лаврентьевич.

- Тут потратишь!

Скоро пришел новый приказ: армии предписывалось передать плацдармы на Одере подошедшим дивизиям армии Чуйкова и армии Колпакчи и передислоцироваться в район севернее Ландсберга. Здесь 1-я гвардейская танковая армия должна была совместно с другими армиями уничтожить войска, которыми Гудериан собирался ликвидировать наш выступ на Берлинском направлении. Они еще спокойно выгружались, готовились, обучались, а судьба этих сотен тысяч фашистов была решена.

Безостановочным потоком проходили мимо нас на север гвардейские бригады. Грозно басили моторы, вперед устремились смертоносные пушки, и облупившаяся, потрескавшаяся краска на танках напоминала о великом походе, о героях, которые не дошли с нами, но незримо всегда были в бессмертном строю танковой гвардии.

Впереди - новые бои!

* * *

Прежде чем рассказывать дальше о нашем наступлении на Берлин, я должен хотя бы вкратце сказать об очередном задании Ставки Верховного Главнокомандования - о броске 1-й гвардейской танковой армии на Балтику и об участии в освобождении Данцига и Гдыни в составе 2-го Белорусского фронта под командованием К.К. Рокоссовского.

С начала февраля 1944 года серьезную угрозу для наших войск представляла восточно-померанская группировка противника. Ее надо было разгромить, чтобы развязать себе руки для решающего удара по фашистской Германии.

"Померанский балкон" навис над правым крылом 1-го Белорусского фронта. До сорока дивизий под командованием Гиммлера - в том числе лучшие эсэсовские соединения, отборная "черная гвардия" Гитлера,- сосредоточились здесь, на севере, чтобы нанести решительный удар и отбросить советские войска на восток. Фюрер еще не терял надежды расколоть союзников. "Померанский балкон" был одной из последних его ставок...