Впереди — Днепр!

Но взглянув вправо, Чернояров сразу понял замысел гитлеровцев. От шоссе, где темнели разбитые орудия третьей истребительной батареи, прямо в тыл второго батальона по совершенно пустому, ничем не прикрытому полю ринулся окутанный пылью «тигр». Он был уже в тылу правофланговых подразделений, но не сворачивал к ним, а полз дальше, явно нацеливаясь отрезать командные пункты от стрелковых взводов. Еще несколько минут, и «тигр» безнаказанно прорвется, один совершив то, что не смогли сделать за целый день десятки танков. Все это Чернояров понял не раздумьем, не мыслью, а скорее каким-то особенным чутьем, рожденным опытом. И так же, ее раздумывая, не определив даже, что и как нужно делать, он схватил две противотанковые гранаты и бутылку с горючей смесью, выскочил из блиндажа и, по привычке согнувшись, бросился наперерез «тигру». Он не видел, что делалось вокруг, не слышал бешеного свиста пуль и воя рикошетов, стремясь только к этой черной громаде с мелькающими гусеницами и обрубленными углами неуклюжей башни. Черный крест на желтом круге ниже башни, казалось, надвигается и растет до чудовищных размеров.

«Там за крестом мотор, туда и бить», — мелькнуло первое осознанное решение. Пробежав еще несколько метров, Чернояров метнул бутылку в зад танку, сразу же одну за другой швырнул гранаты под гусеницы и, отскочив в сторону, упал на землю. Он нисколько не сомневался, что ударил точно, и когда ахнули два взрыва, вскочил и бросился назад. Только прыгнув в ход сообщения, он оглянулся и в лучах клонившегося к горизонту солнца увидел похильнувшийся набок, охваченный пламенем «тигр».

— Михаил Михайлович, — кто-то громко окликнул его, — сюда, сюда скорее.

Чернояров, уловил в голосе что-то особенное, но неясное, поспешно повернулся. У входа в блиндаж Бондаря стоял Поветкин.

— Скорее, скорее, — говорил он, дружески глядя прямо на Черноярова, — сейчас они ударят в ответ.

— Конечно, ударят, — радостно, совсем по-мальчишески воскликнул Чернояров и вслед за Поветкиным по ступенькам скатился вниз.

— Вот, выпейте, вода свежая, холодная, — подал ему флягу Бондарь.

Чернояров неторопливо, чувствуя удовлетворение и душевный покой, отвернул пробку, ладонью вытер губы и с наслаждением выпил почти половину фляги.

— Так вот, — пригласив Черноярова сесть, продолжил Поветкин, видимо, давно уже прерванный разговор. — В двадцать три часа начинаем прорыв. Пробивают брешь в кольце окружения танковая рота и третий батальон. Затем они развертываются в стороны и прикрывают фланги прорыва. В пробитый коридор пропускаем гаубичный дивизион, тылы полка, и батальонов, и самыми последними выходят подразделения вашего и первого батальонов. Дивизионная артиллерия весь свой огонь сосредоточивает на флангах прорыва вот здесь и вот здесь, — показал Поветкин на схеме, — а с фронта вы и первый батальон прикрываетесь своими силами. Как думаете, сколько нужно выделить сил для надежного прикрытия отхода батальона? — спросил он Бондаря и Черноярова.

— Танками ночью он едва ли будет нас преследовать, — сказал Бондарь, — очевидно, бросил пехоту.

— Конечно, танками не решится, — поняв, что Поветкин хочет знать и его мнение заговорил Чернояров, — ну, а пехоту мы удержим огнем пулеметов. Я думаю, — разгораясь и чувствуя себя все легче и свободнее, продолжал он, — пара станковых пулеметов и десять-двенадцать автоматчиков вполне справятся.

— А не маловато? — морща лоб, спросил Поветкин.

— Меньше людей, меньше жертв, — сказал Чернояров, теперь уже совершенно спокойно и прямо глядя на Поветкина. — Ночью все решает не количество, а смелость, отвага и умение воевать.

— Больше оставить — перепутаются и друг друга в темноте перестреляют, — поддержал Черноярова Бондарь.

— Хорошо. Так и решим, — сказал Поветкин, — выделяйте два лучших пулеметных расчета и в каждый расчет по шесть автоматчиков из коммунистов и комсомольцев. Это будет две самостоятельные группы прикрытия. Во главе каждой группы офицер. Кого вы предлагаете назначить командирами групп?

— Основа-то пулеметы, — торопливо, не отрывая взгляда от Поветкина, сказал Чернояров, — значит, и командовать должны пулеметчики. Разрешите одну группу мне вести, а вторую — Дробышеву.

— Вам? — задумчиво проговорил Поветкин.

— Сергей Иванович, — резко, с обидой и настойчивостью перебил его Чернояров.

— Хорошо, — мягко остановил его Поветкин. — А теперь обсудим, как лучше действовать.

* * *

Давно сгустились сумерки, расплылись в чадном полумраке очертания холмов и высот, по-мирному весело и беззаботно сияли звезды. Бои же все не утихали, то в одном, то в другом месте взвихряясь шквалом пулеметной и автоматной стрельбы, аханьем взрывов, приглушенным ревом моторов и лязгающим скрежетом гусениц.