Впереди - полоса

— Как? — не поверил Лебедев. — У тебя?

— Анатолий Васильевич, — окликнул его маршал.

— Зовут, — сказал Лебедев. — Еще увидимся, поговорим.

Попов обернулся к Баталину.

— С этой предпосылкой пока неизвестно. А человека расстроил.

— Все равно же будет разговор. Лучше предупредить.

— Лишнего не бери!

Вертолет пошел на круг, и среди холмистой местности открылась огромная ровная площадка с макетами самолетов, ракетных установок, танков, бронетранспортеров. В стороне виднелась взлетно–посадочная полоса с отходящими от нее рулежными дорожками, прямоугольниками стоянок, вертолетными площадками. На пологом холме виднелся домик штаба.

Вертолеты зависли над холмом и спустились на землю, смолк грохот двигателей, концы лопастей у винтов провисли. Пассажиры вышли. Баталин обратил внимание, что дышалось здесь легче, чем в долине.

С обзорной площадки полигон хорошо просматривался. Сердюков оставил гостей, сходил в штабной домкк и сказал:

— Начинаем.

Старший штурман полка Якунин поднялся в застекленную башенку штаба. Снизу было видно, как он устраивался на вертящемся кресле, взял микрофон.

Послышался гул: высоко прошла пара самолетов. Через некоторое время самолеты появились с юго–запада и низко пронеслись над полигоном, сбрасывая бомбы. Отделяясь от самолетов, бомбы вращались в продольной плоскости и, падая, не взрывались, а неслись кувырком, оставляя за собой огненные валы. Все, что попадалось им на пути, охватывалось пламенем.

Баталин слышал разговор солдат:

— Ну, держись! Будет работенка.

— Да, накидают трассеров, за день не соберем!

На полигоне одна за другой заходили пары и одиночные машины, обрушивая бомбы и ракеты. От пушечных очередей разлетались мишени.

Из динамика на столбе время от времени доносилось:

— Алдонин идет парой, майор, командир второй эскадрильи… На группу танков заходит Логинов, старший лейтенант, командир звена первой эскадрильи…

В минуту затишья Баталин произнес:

— Ну, кузнечики, готовьтесь! Через годик и нам такую же музыку исполнять.

— Тише, Бат! Наш Попов идет!

На обзорной площадке затаив дыхание следили за Поповым во все глаза. Горка. Переворот. Петля Нестерова. Каскад бочек. Петля. Боевой разворот. Пикирование. Горка…

Искусный летчик работал у самой земли. Такого каскада фигур, да еще так низко Баталину не приходилось видеть.

— Да, вот это Попов!

Лебедев не удержался и сказал маршалу:

— Из нашего училища.

— Молодец, — прогудел маршал. — Мастер! Машина Попова растаяла в небе.

Из–за бархана показались два вездехода, они тащили огромную раму с натянутой фольгой. Из динамика послышалось:

— Заместитель командира полка, летчик–снайпер подполковник Кострицын.

Вверху послышался гул и замер, наступила тишина. Затем над горизонтом появилась черточка, разрослась, круто взмыла вверх над блестящим щитом, стремительно ушла в зенит. От машины отделилась точка, а сама машина легла на спину и в перевернутом положении устремилась к земле, очень низко перевернулась и скрылась из глаз. А точка, отделившаяся от самолета, все еще двигалась вверх. Но вот остановилась, замерла и начала падать. Упав, она пробила фольгу, взметнула фонтанчик пыли. Это и была бутафорская бомба.

Баталин, восхищаясь, покачал головой: ну и Кострицын, старый волчище! Какая точность!

* * *

На обратном пути с полигона в склоне вертолета было шумно: летчики обсуждали увиденное, каждый хотел научиться владеть машиной так, как Попов и Кострицын. Сгоряча Баталин положил себе два года, но, подумав, накинул еще год. Потом, представив себе больше сотни упражнений, которые предстояло научиться выполнять с закрытыми глазами, он к трем годам прибавил еще год. К тому времени он достигнет возраста Попова. Кстати, тогда можно будет подумать и об академии.

Маршал, знакомясь с «хозяйством» Крушилина, заглянул в ПАРМ и увидел зачехленную машину.

— На ремонте?

— Н-не совсем, — замялся Крушилин. — Тут у нас предпосылка произошла. Летчик остановил двигатель перед посадкой. Но не признается, валит на силовую установку. Мы ее разобрали — никакого дефекта.

— Та–ак, — задумчиво протянул маршал. — А какой ему был смысл останавливать двигатель?

— Смысла, конечно, не было. Но он превысил скорость и второпях поставил РУД на «стоп».

— Летчик опытный?

— В том–то и дело, что нет, товарищ маршал авиации. Можно сказать, новичок.

В разговор вмешался Лебедев.

— Фамилия летчика Баталин?

— Совершенно верно, товарищ генерал–лейтенант авиации.

— Должен вам сказать, товарищ подполковник, — произнес Лебедев, — Баталин — один из лучших выпускников.

— Так, — сказал маршал, — но вернемся к нашему разговору. Если силовая установка разобрана и осмотрена, почему простаивает машина?

— Разрешите ответить, товарищ маршал авиации? — попросил Сердюков. — Чтобы окончательно убедиться в исправности двигателя, я дал задание изготовить шлиф и направить его в лабораторию вместе с одной из лопаток турбины.

— Заключение лаборатории есть?

— Шлиф и лопатка отправлены только сегодня, товарищ маршал авиации.

— Ясно, что ничего не ясно, — произнес маршал. — Зачем же обвинять летчика в предпосылке раньше времени?