Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи

Вечно враждуя между собой, от дельные области призывали на помощь иностранцев, которые грабили не только противников, но и союзников. Никто не думал о единстве погибающей, ослабленной страны. Изнеженность и постыдная жажда роскоши, ради которой не брезговали никакими средствами, охватили всю Италию, подавили все лучшие человеческие чувства. Папы не отставали от простых смертных, не стыдились поругания своего священного сана. Все покупалось за деньги: слава, почести, папская тиара. Именем Бога папа отпускал за деньги грехи. «Милосердый Бог не желает смерти грешников, – глумились папские прислужники, – пусть они платят и живут». И наместники Христа не останавливались даже перед убийствами. Один из них, чтобы продлить свою угасающую жизнь, приказал убить трех младенцев и перелить в свои старые жилы их свежую, здоровую кровь.

Эта ужасная картина всеобщего упадка имела только одну светлую сторону: тщеславие побуждало от дельных правителей щегольнуть перед врагами не только внешним могуществом, но и развитием в своих областях наук и искусств, как нигде в Европе. При помощи этих сильных покровителей возникли и расширились итальянские университеты, давшие немалое число выдающихся ученых.

Вот какие условия жизни создали Лодовико Моро. Этот человек обладал всеми пороками своего века. Изнеженность, ненасытная жажда наслаждений, страшное властолюбие, двоедушие, коварство и жестокость были присущи ему, как и вообще всем тиранам того времени. Он не останавливался ни перед какими средствами для достижения своих целей, а цели его всегда касались его личного благополучия. Но у Лодовико был свой идеал государя, к которому он стремился.

«Государь, – говорил Моро, – должен быть умен. Он не смеет бездействовать, но должен неустанно заботиться о благе своих подданных. Слава – это его святыня, девиз. Государь должен стремиться к великим делам».

И стремясь сделать Милан средоточием умственной жизни Италии, он окружал себя учеными, поэтами, инженерами, художниками. Он сам превосходно знал латынь. Университет в принадлежащем ему городе Павии Моро сделал одним из главных центров итальянской образованности, а с блеском его двора вряд ли мог поспорить кто-нибудь из итальянских государей. Поэты прославляли в выспренних сонетах славу и величие Лодовико; Моро сооружал здания, которым по красоте едва ли были равные; над ними работали славнейшие архитекторы и инженеры Италии. Талантливые музыканты услаждали слух Моро игрой на флейте, лире, пели ему вдохновенные импровизации, и в такие минуты душа Лодовико делалась доступной лучшим и благороднейшим чувствам… Это была одна часть двойственного человека, проникнутая глубокой, чуткой и страстной любовью ко всему прекрасному; это была искра Божья, которая ярко вспыхивала, разбуженная вдохновенными звуками или прекрасным зрелищем. Но проходил момент, впечатление ослабевало, и в Лодовико просыпался прежний зверь…

Леонардо своим глубоким умом понял герцога, видел хорошо эти две души, так странно совмещенные в одном теле. Когда он решил соединить свою судьбу с судьбой Моро, не холодный расчет руководил им: он не мог найти лучше этого принца, который жаждал славы, интересовался всеми науками и стремился оправдать свою тиранию тем, что сделал Милан первым городом Италии. Леонардо прежде всего хотел действовать; он знал, что сделается необходимым для Моро, что тиран подчинится его влиянию. В Моро хотел отыскать он лучшую сторону его двойственной души, найти в ней самые чуткие струны и играть на них во имя всего благородного и прекрасного. Это была его сила, его призвание, и он крепко верил, что сумеет достигнуть всего.

Отъезд в Милан был решен.

VI. Свет во мраке

Настал вечер, в который Леонардо должен был явиться ко двору Лодовика Моро на состязание музыкантов и импровизаторов. Уже за несколько дней Милан волновался, занятый приготовлениями к празднеству, которым Лодовико думал щегольнуть перед народом и знатными французскими рыцарями.

Леонардо своей обычной легкой, небрежной походкой направлялся к величественному замку, где жил Моро. Скоро перед ним выступили неприступные зубчатые башни, к которым вел первый подъемный мост. Мрачно было жилище повелителя Милана, рассчитанное на то, чтобы, главным образом, быть хорошим убежищем, защитой от врагов, так часто делавших набеги на соседние владения. Для этого замок был окружен неприступными зубчатыми башнями. На них день и ночь стояли дозорные, следившие за всем, что делалось за стенами. Наполненные водой глубокие рвы с подъемными мостами окружали кольцом замок. На этот раз все мосты были спущены, и замок пестрел развевающимися флагами, гирляндами цветов, сиял тысячью огней… В купах задумчивых пиний, кипарисов и померанцевых дерев были скрыты бесчисленные сюрпризы, которыми хотел сегодня удивить всех Лодовико Моро: прекрасные статуи, фонтаны, фейерверки, цветочные арки и беседки удивительной работы…