Вперёд, Дживз!

— Рокметеллер, никогда в жизни я не была так счастлива! Мистер Мунди был просто великолепен! Он напомнил мне одного из библейских пророков, наставляющих людей на путь истинный. Его воодушевление было так велико, он так отчаянно жестикулировал и выражал негодование всем своим телом, что я испугалась, как бы ему не стало плохо. Я не всегда понимала, о чём он говорит, но каждое его слово было более чем убедительно. Он показал мне Нью-Йорк таким, какой он есть. Он показал мне ничтожность тех, кто обжирается чёрной икрой, когда всем порядочным людям давно пора спать. Он сказал, что танго и фокстрот — слуги дьявола, которые утащат грешников в геенну огненную. Он сказал, что человек, который хотя бы в течение десяти минут слушает негритянский джаз, губит свою душу куда сильнее, чем тот, кто пировал с утра до вечера в древних Ниневии и Вавилоне. И когда, стоя на одной ноге, он вытянул руку и указал пальцем на то место, где я сидела, воскликнув: «Речь идет о тебе!», я готова была сквозь землю провалиться. Я ушла оттуда другим человеком, Рокметеллер. Ты, конечно, заметил, как сильно я переменилась? Разве ты не понял, что я перестала быть той бездумной, легкомысленной женщиной, которая раньше всё время уговаривала тебя танцевать и веселиться в этих гнёздах разврата?

Рок вцепился в стол, как будто он был его единственной опорой в жизни.

— Да, — пробормотал он. — Я… я подумал, ты заболела.

— Заболела? Я выздоровела, Рокметеллер! Окончательно выздоровела. И ты тоже должен спастись, пока не поздно. Ты лишь пригубил чашу зла, но не испил её до конца. Я понимаю, скачала тебе придётся очень трудно, но ты должен бороться с искушениями и закалить своё сердце, чтобы справиться с тягой к порочному великолепию этого ужасного города. Ты сделаешь это ради меня, Рокметеллер? Поедешь завтра же за город и начнёшь бороться с самим собой? Шаг за шагом, руководствуясь святостью, завещанной нам…

Я до сих пор уверен, что именно слово «завещанной» сыграло роль трубного гласа и привело Рока в чувство. Должно быть, оно напомнило ему о том, что чудо свершилось и тётушка по-прежнему собирается завещать ему всё своё состояние. По крайней мере, услышав это слово, он выпрямился, отпустил стол и уставился на тётушку горящим взглядом.

— Ты хочешь, чтоб я уехал за город, тётя Изабель?

— Да.

— Чтоб я жил за городом?

— Да, Рокметеллер.

— Чтоб я жил за городом всё время? Никогда не приезжал в Нью-Йорк?

— Да, Рокметеллер. Я так хочу. Это единственный путь к спасению. Только в глуши сможешь ты избежать соблазнов. Ты ведь выполнишь мою просьбу, Рокметеллер? Уедешь отсюда… ради меня?

Рок снова уцепился за стол, словно черпал из него неведомые силы.

— Уеду! — сказал он.

* * *

— Дживз! — сказал я. Дело происходило на следующий день, и я сидел в своем старом уютном кресле, положив ноги на свой старый уютный стол. Я только что проводил старину Рока, который, в свою очередь, часом раньше распрощался с тётушкой, отбывшей на место жительства, где её наверняка считали проклятьем Иллинойса. Наконец-то мы с Дживзом остались одни. — Дживз! Ничего нет лучше дома, что?

— Совершенно справедливо, сэр.

— Дома и стены помогают, и всё такое прочее, а?

— Несомненно, сэр.

Я закурил сигарету.

— Дживз.

— Сэр?

— Знаешь, какое-то время мне казалось, что ты дал маху.

— Вот как, сэр?

— Как ты додумался отвести мисс Рокметеллер на лекцию Джимми Мунди? Гениально!

— Благодарю вас, сэр. Эта мысль пришла мне в голову внезапно, когда однажды утром я размышлял о своей тёте, сэр.

— Тёте? Той самой, которая свихнулась на кэбах?

— Да, сэр. Я вспомнил, что перед очередным её приступом помешательства мы всегда посылали за приходским священником. Нам было известно, что разговоры на возвышенные темы заставляют её забыть о двухколесных экипажах. Я подумал, что в случае мисс Рокметеллер следует применить такое же лечение.

Я был поражен изобретательностью этого малого.

— Ты — голова, Дживз! — сказал я. — Могучий ум! Послушай, как тебе удалось стать таким умным? Должно быть, ты каждый день ешь рыбу или ещё чего-нибудь. Ты ведь ешь много рыбы, Дживз?

— Нет, сэр.

— Ну, значит, это дар свыше. Так я и думал. Если у тебя есть мозги, то слава богу, а если нет, нечего и беспокоиться.

— Совершенно справедливо, сэр, — сказал Дживз. — Если позволите, сэр, на вашем месте я снял бы этот галстук. Зелёный цвет придает вашему лицу болезненный вид. Я настоятельно рекомендую вам надеть голубой в красную сетку, сэр.

— Хорошо, Дживз, — покорно сказал я. — Тебе виднее.

ГЛАВА 6. Забавный случай со стариной Биффи

— Дживз, — сказал я, выбираясь из старой доброй ванны, — побудь со мною.

— Да, сэр.

Я радостно улыбнулся славному малому, не скрывая от него своего ликования. Дело в том, что я приехал в Париж отдохнуть недельку-другую, а в Париже я почему-то всегда полон espieglerie и joie de vivre.

— Приготовь мне одеяния, достойные богемного пира, — сказал я. — Знакомый художник, который живёт по ту сторону реки, пригласил меня на ленч.

— Слушаюсь, сэр.