Впервые в Библии

Пастушья праща — это не простая «рогатка». Она сделана из широкой полоски ткани, кожи или плетеной веревки размером в ладонь. К обоим ее краям привязаны две тонких веревки длиной около метра. На конце одной веревки делается петля, на конце второй — узел. Пращник вкладывает камень в полоску ткани, продевает средний палец в петлю на одной веревке, захватывает узел на другой между большим и указательным пальцем той же руки, а затем, сильно раскрутив пращу над плечом, отпускает веревку с узлом. Камень высвобождается и несется по прямой, касательной к окружности вращения. Понятно, что его надо освободить в нужный момент и в нужном положении, иначе он может полететь вбок или даже назад.

Праща — оружие сильное и точное. Мне помнятся рассказы моей матери о ребятах из мошава Нахалаль[31], которые научились пользоваться ею у мазарибов, соседнего бедуинского племени, и потом удивляли всех своей меткостью. Со временем, когда отец начал учить меня Библии по своему методу, то есть с помощью походов в те места, где происходили события, и чтения там соответствующих библейских рассказов, он попросил одного из этих ребят, Эйби Нива, пойти с нами в долину а-Эла со своей пращой и сумкой.

Когда мы пришли туда, отец прочел главу о Голиафе, и Эйби — я хорошо помню его, тогда это был уже не молодой парень, а сильный и симпатичный мужчина с рано засеребрившимися кудрями — разыскал в ручье несколько гладких камней и метнул их один за другим с поразительной точностью. Чтобы продемонстрировать силу удара, он швырнул один камень в старую железную бочку, стоявшую на краю поля. После удара в металлической стенке появилось изрядное углубление. Я понял, что библейское описание меткости и силы пращника Давида («поразил Филистимлянина в лоб») не уступает в точности самой праще.

Праща позволила Давиду поразить противника, но у нее было еще одно преимущество — она давала ему возможность держаться на безопасном расстоянии от Голиафа. Давид знал, что у него нет шансов победить огромного и опытного филистимлянина в единоборстве на копьях или мечах. Именно поэтому он выбрал пращу, в пользовании которой имел опыт и важное преимущество которой составляет большое расстояние броска, намного большее, чем у копья Голиафа, не говоря уже о его мече.

Имея в запасе пять камней, Давил мог предпринять не одну, а несколько попыток поразить противника, сохраняя при этом свободу передвижения. Традиционный комментарий утверждает, что эти пять камней были по весу эквивалентны пяти книгам Торы, но я позволю себе предположить, что Давид не ограничился этим утешительным сознанием. Библия не случайно подчеркивает, что он именно «выбрал» их, а не просто взял первые попавшиеся, и тот факт, что он спустился к ручью выбрать гладкие речные камни, а не взял камни из лежавших в поле, тоже свидетельствует о его опытности и тщательности подготовки. В отличие от обычных камней, речные камни симметричны, гладки и обладают хорошей аэродинамикой, а кроме того, Давид положил их, как мы помним, «в пастушью торбу и в сумку». Казалось бы, речь идет об одном и том же, но слово «торба» (на иврите кли) в Библии означает также одежду. А это значит, что Давид продумал каждую деталь и вполне намеренно поделил свои боеприпасы между карманом и сумкой, потому что из кармана их можно было быстро извлечь, позволяя одновременно кружить вокруг грозного противника.

И вот так, вооруженный одной пращой, одной палкой, пятью речными камнями и шестью своими замечательными качествами — я позволю себе заимствовать их из предыдущего рассказа о его помазании и игре перед царем, — вышел Давид на бой с Голиафом. На бой, в котором он победит, к победе, которая изменит его жизнь и историю Израиля.

«Пращею и камнем»

«Выступил и Филистимлянин, идя и приближаясь к Давиду, и оруженосец шел впереди него», — говорится в 17–й главе 1-й книги Царств. Голиаф явно хочет сократить расстояние, дабы воспользоваться своим копьем и мечом — оружием, предназначенным для борьбы лицом к лицу, на относительно близком расстоянии. И теперь читатель понимает, зачем Давиду палка. Голиаф не видел ни камней в его кармане и сумке, ни пращи, сложенной в его ладони. Он увидел только юношу с палкой, страшно оскорбился и исполнился злобы и презрения. «И сказал Филистимлянин Давиду: что ты идешь на меня с палкою? разве я собака? И поносил Филистимлянин Давида и его Бога[32]. И сказал Филистимлянин Давиду: подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым».