Впотьмах

С трудом проглотив пару ломтей суховатого хлеба, я решила просто посидеть на солнышке. Тепло, пахнет землей и свежей травой... Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я нахожусь где-то под Муравьевкой... Паломники, перекусив, тоже умолкли, многие дремлют, остальные негромко переговариваются, только слышно фырканье лошадей да голоса птиц. Глаза у меня стали слипаться, и я почти уснула, но внезапно увидела в траве странное насекомое, при виде которого у меня враз пропал сон. И неудивительно – передо мной находилось нечто, отдаленно напоминающее гусеницу, только вот у этого насекомого было узкое цилиндрическое тело темного цвета с множеством коротких ножек, да еще имелась голова, смахивающая на паучью. Вдобавок ко всему длина непонятного насекомого была сантиметров двадцать, а то и больше. Эта гм... гусеница весьма шустро приближалась ко мне, и я невольно взвизгнула, шарахнувшись в сторону.

– Что случилось?.. – повернулся ко мне Эж.

– Вон, только посмотри!..

– Ну, смотрю, и что?.. – буркнул Эж. – Не вижу ничего особенного, во всяком случае, тут нет ничего жуткого, и потому так громко орать не стоит – лошадей напугаешь. Убегут еще со страху – лови их потом невесть где. Да и людей не следует повергать в ужас своими воплями. И вообще говори потише – хорошо, что мы сидим немного в стороне от остальных, а иначе твои крики могут привлечь к нам ненужное внимание.

– Но как же... – растерялась я, глядя на то, как мой спутник без всякой опаски взял в руки эту непонятную гусеницу, и та шустро побежала у него по одежде. Меня едва не передернуло от увиденного, но молодой человек был спокоен.

– Судя по твоей реакции, кактус моего сердца, ты представления не имеешь, что за милашка появилась перед нами... – чуть усмехнулся Эж, кончиками пальцев поглаживая насекомое. – Ранее мне несколько раз говорили, как это маленькое чудо называется на здешнем языке, но я называю это создание иначе – светлячок.

– Странная ассоциация... – лично у меня эта помесь гусеницы и паука не вызывала ничего, кроме неприязни.

– Это как сказать. Помнишь тот штырек в лампах, который надо надломить, чтоб он засветился? Так вот, эти штырьки как раз и находятся внутри таких вот гусениц.

– Что?!

– Все так и есть в действительности, именно эти штырьки и светятся в телах таких вот бедняжек. Да, согласен – внешний вид здешних светлячков далек от совершенства, но зато они безопасны. А еще мне говорили, что эти светлячки особенно ярко сияют ночами где-нибудь в лесу или на лугах, и в это время смотреть на них со стороны можно бесконечно. Я, правда, ничего такого не видел, но верю на слово...

По словам Эжа, таких гусениц разводят на специальных фермах с одной-единственной целью – добывать штырьки из их тел. Дело, конечно, непростое и хлопотное, но зато подобный товар – штырьки для освещения, всегда в цене, да и спрос на них не падает. Более того: почти на каждом из крестьянских дворов имеется закрытый закуток, где растят таких вот светлячков – это куда лучше, чем самим собирать насекомых по лугам и полям.

– Ничего себе... – покачала я головой. Ранее мне в голову не могло придти, откуда берутся те светящиеся штырьки в лампах, хотя я с самого начала отметила про себя, что стерженек изготовлен из материала, чем-то напоминающего хитин насекомых. Как выяснилось, так оно и есть в действительности.

– Сам был немало удивлен, когда узнал... – Эж снял с себя светлячка, который все это время ползал по его одежде, и посадил в траву. – Беги, малышка, как можно дальше отсюда, и постарайся не показываться на глаза никому из здешних двуногих, а не то поймают, и тогда твоей дальнейшей участи не позавидуешь...

Словно прислушавшись к словам Эжа, насекомое шустро побежало прочь, и уже через несколько секунд скрылось в густой траве.

– А ты, как я заметила, не такой толстокожий, каким пытаешься казаться... – усмехнулась я.

– Здоровый эгоизм еще никому не повредил... – пожал плечами Эж. – Советую и тебе следовать этому принципу.

– Спасибо, но я уж как-нибудь по-прежнему, мне так привычней.

Через полчаса мы снова шли по дороге. Как нам пояснили, каравану следует дойти до большого постоялого двора, где обычно останавливаются паломники, переночевать там, а с утра мы все продолжим путь. Возражать, естественно, никто не стал, и хотя на нашем последующем пути не единожды встречались постоялые дворы, караван все одно шел вперед, иногда останавливаясь на короткий отдых. Паломники, хотя и устали к концу дня, но не возражали против такой спешки – каждому хотелось как можно быстрей оказаться в Тарсуне, надеясь, что Боги снизойдут к их мольбам и просьбам.