Врач без комплексов

Кажется, у нее есть сюжет для ближайшего эфира.

Неужели все так примитивно, и все дело просто в краже младенцев? Но как же так? Ведь детей крали у нормальных, благополучных женщин, у этих детей были отцы, тоже вполне благополучные люди. Почему их выбирали жертвами и не боялись? И почему из всех женщин убили только Лену?

Из всех женщин? Женя нахмурилась. А сколько, собственно говоря, было этих самых женщин?

Лена Матвеева. С ней все не ясно. С одной стороны, старшая акушерка, которая настаивает на том, что она была суррогатной матерью, и семейство Лучинских, которые утверждают, что ребенок их. С другой стороны, Лена, которая хвасталась беременностью и романом с доктором Синельниковым, который определенно имеет отношение к фирме «Материнство возможно». И за что ее убили, тоже пока непонятно.

Дальше. Полина Егорова. У нее умер ребенок. Отец Жене пока неизвестен, с биологическими родителями она связаться пока не смогла. А вдруг они тоже фиктивные?

Наташа Дудина. Имеется ребенок, который якобы умер во время родов, имеются биологические родители, известен отец ребенка. Наиболее полная картина.

Надо срочно разыскать остальных суррогатных матерей, а еще отца Наташиного ребенка, навести о нем максимум справок, выяснить, как и когда они расстались. И обязательно дозвониться до французов. Это очень важно. Они европейцы, и, возможно, адекватнее русских отнесутся к проблеме фиктивного суррогатного материнства. Хотя с чего она это взяла? Как показывает жизнь, ничем эти европейцы нас не лучше, просто законы у них жестче и четче работают, потому они такие вышколенные, но только дай им волю, будут жульничать почище наших.

Женя так и не успела переодеться и сидела перед компьютером в юбке и свитере. Возле ее ноги скребся Корнишон и требовал внимания, а Сильвер, как воспитанный добропорядочный попугай, сидел на столе возле компа и ждал, когда же хозяйка наконец-то соизволит заняться его неотразимой персоной. Наконец терпение у Корнишона лопнуло, и он больно вцепился Жене когтями в ногу, порвав очередные колготки.

— Ой! — вскрикнула девушка, выходя из задумчивости. — Ах ты, серый разбойник! Управы на тебя нет! Вот заведу собаку, мастиффа какого-нибудь или овчарку, он тебя быстро на место поставит, — грозно пообещала она, смазывая обслюнявленными пальцами ссадины, а потом с сомнением добавила, глядя в нахальные желтые глаза своего питомца: — А может, и не поставит. Сильвер вот не справился. — И она с укором взглянула на попугая. — Плохо ты его воспитал, просто отвратительно.

Сильвер тут же нахохлился, затряс головой и обиженно сердито крикнул.

— Шляешься! Шляешься! Хулиганы! — тут же перевел стрелки Сильвер.

— Я не шляюсь, я работаю, — попробовала оправдаться Женя.

— Шляешься! Бардак! Хулиганы! — не принял во внимание ее робкий протест Сильвер и, спикировав на кота, крепко тюкнул его в макушку.

Корнишон заорал пронзительным, обиженным голосом и кинулся за Сильвером.

Тот взлетел на шкаф, Корнишон за ним, Сильвер, выждав, пока кот подберется поближе, перелетел на люстру, Корнишон сгруппировался и прыгнул следом. Люстра опасно закачалась, с древнего потолка посыпалась побелка.

— Хулиганы! — возмущенно воскликнула Женя. — Бардак! — И отправилась за веником, разгонять бандитов по углам и подметать мусор.

Когда Корнишон был заперт в туалете, а Сильвер в клетке, а Женя наконец-то переоделась и приготовила себе ужин, то есть открыла банку селедки в укропном соусе, нарезала свежего черного хлеба и заварила чай, она смогла снова вернуться к своим размышлениям.

Надо во что бы то ни стало разыскать французов. А для этого стоит поднять на ноги Труппа, пусть ищет своих людей в этом городишке, в Гавре. Хм. Что-то знакомое есть в этом названии. И поскольку Женя отродясь не бывала во Франции, оставалось лишь припомнить литературные произведения и кино. Ах, да. Кажется, именно оттуда д’Артаньян отплывал за подвесками. Тьфу ты, какая глупость лезет в голову, досадливо отмахнулась Женя.

Так вот. Трупп. Пусть он найдет там знакомых, которые отыщут супругов Карон. И Женя, не откладывая дела в долгий ящик, набрала номер шефа. За все время своей работы в редакции она лишь однажды прибегала к такой экстренной мере, как звонок Труппу в неурочное время. Тогда ее замел ОМОН вместе с нехорошими людьми, за которыми она охотилась, и Труппу пришлось изрядно попотеть, прежде чем он ее вытащил из истории, и из тюремной камеры в том числе. А потому реакция Труппа на ее звонок не должна была стать для Женьки сюрпризом. Однако стала.

— Потапова? Где ты? Где ты? Потапова? — орал Трупп как заполошный.

— Дома, Тенгиз Карпович! — напитываясь его необъяснимым психозом, прокричала зачем-то девушка. — Что случилось, где вы? Где вы?

— Я дома! — проорал Трупп в ответ, а потом спокойнее продолжил: — Ты чего так разоралась, словно тебя гестапо пытает? Я уж думал, ты опять во что-то влипла.