«И где же ее делают, эту генетическую экспертизу?» — плюхнувшись на сиденье в машине, спросила сама себя Женя, отряхиваясь, словно мокрая собака. На улице лило как из ведра, холодный осенний дождь поливал ледяными струями озябший, сразу же съежившийся и постаревший от сырости город. Зонтик девушка с собой таскать не любила, а потому, взглянув на себя в зеркало, с досадой увидела жалкое существо, больше похожее на мокрую курицу, чем на человека.
— О-хо-хонюшки, хо-хо, — вздохнула барышня, выуживая из бардачка пачку бумажных носовых платков и промакивая ими мокрые волосы и лицо.
Ехать никуда не хотелось, только домой, но журналистский долг обязывал. К тому же Лена.
И Женя полезла в Яндекс искать место проведения генетической экспертизы. Мест таких, к ее удивлению, оказалось немного, цены были немалые, один анализ стоил порядка тридцати тысяч рублей, и описанный носок для этого не годился.
«Полдня впустую!» — рассердилась сама на себя Женя. Прежде чем ехать воровать волосы младенца Лукаса Карона, стоило придумать какой-то весомый повод для повторного визита, а заодно согласовать безумные траты на анализ лично с Труппом, ТАКИЕ деньги в редакции просто так никому не выдавались.
— Потапова, скажи прямо, ты мне международный скандал гарантируешь? — насупив густые, сросшиеся на переносице, мохнатые, черные брови, строго спросил Трупп.
— Ну… — сжав губы и скосив глаза куда-то в сторону абстрактной кроваво-красной мазни, висящей на стене справа от Труппа, протянула Женя, но, поймав краем глаза наливающееся пурпуром лицо шефа, твердо и безапелляционно подтвердила: — Да.
Трупп помолчал, не сводя с девушки пристального, пронизывающего не хуже рентгеновских лучей взгляда, потом тяжело вздохнул и полез в сейф, достал оттуда пачку банкнот и отсчитал требуемую сумму.
— Ада Львовна, оформите документ на выдачу Потаповой семидесяти тысяч рублей. Да, да. Се-ми-де-ся-ти, — раздраженно повторил он по слогам и повесил трубку. — На тебе, пиранья несчастная, и попробуй только меня обмануть, — грозно напутствовал Женю Трупп, с трудом разжимая пальцы, расставаясь с банкнотами.
Редакцию журналистка покидала с тяжким чувством невыполненного долга.
— Значит, так. — Женька сидела дома перед компьютером, закутавшись в плед, с чашкой горячего шоколада и огромным куском пирога с кроликом, купленного по дороге домой в пирожковой «Штолле», за спиной на кровати сладко сопел во сне Володя. А трудолюбивая журналистка Потапова, несмотря на час ночной, составляла отчет о собственных совершенных за день подвигах.
Ибо, покинув редакцию, Женя не поехала домой отдыхать, несмотря на конец рабочего дня, а отправилась отрабатывать семьдесят тысяч, полученные от Труппа. Первым делом она без звонка явилась к супругам Карон и, сославшись на «забытый» у них зонт, провела в квартире пятнадцать минут, на протяжении которых супруги недоуменно искали зонт, а Женя смогла похитить у малыша Лукаса нежный младенческий локон, пустив в ход маникюрные ножницы.
Затем она позвонила домой семейству Грачевых и предупредила их о визите сотрудницы элитного медицинского перинатального центра с целью осмотра малыша, бесплатного, по акции. Грачева хоть и с удивлением, но согласилась.
А авантюристка Потапова срочно помчалась в ближайшую районную поликлинику, найденную при помощи Интернета, — как люди без него раньше существовали, — где у какой-то противной корыстолюбивой старухи, то ли уборщицы, то ли санитарки, купила белый халат и шапочку. И двинулась на промысел, не забыв предварительно удостовериться у Платона, что встреча с главой семейства ей не грозит. Платон заверил: раньше чем через два, два с половиной часа Михаил Грачев дома не появится.
Татьяна Грачева, невысокая, темноволосая, ухоженная и несколько жеманная, Жене не понравилась. Было в ней некое скрытое, презрительное высокомерие, хотя тон и слова были вежливыми, но сомнений у Жени в том, как именно воспринимает ее хозяйка дома, не возникло. «Мы разного полета птицы», — словно сообщало ее лицо, прохладная улыбка и приподнятые брови.
Женю провели в ванную помыть руки, затем в детскую и представили няне. На этом хозяйка удалилась. А Женя осталась озадаченно таращиться на ребенка.
— Мне раздеть малышку? — спросила няня, глядя на гостью равнодушным, усталым взглядом.
— Пожалуй, нет, — после секундного размышления решила та. — Знаете, если честно, вся наша акция — сплошная ерунда, — доверительно проговорила она. — Я и так по ребенку вижу, девочка здорова, упитанна, кормите смесями? — проявила Женя максимальную осведомленность в деле ухода за младенцами.
— Естественно, — кивнула няня и тихим шепотом добавила: — Ребенок суррогатный. Так что сами понимаете.
Няне было лет пятьдесят, на вид приятная интеллигентная женщина, скромная и очень усталая. И как показалось Жене, довольно равнодушная к своей воспитаннице.
— А давно вы у них няней работаете? — проявила профессиональное любопытство журналистка.