Врач «скорой»

– Вот такой механизм. Там внутри, значица, пиропатрон и реечный преднапряжитель на шестернях. Крепишь муфту на дно сумки, тросик к верхнему клапану изнутри. Вот сюда вворачиваешь флакон с красящим средством. Держи.

Мне была передана пустая емкость.

– Будь аккуратнее, как насторожишь муфту, – Димон прихлебнул чая. И как он пьет такой кипяток? – Предохранителя там нет. Родамин… поаккуратнее, ничем не отмоешь, одежду выбрасывать можно сразу. И это… жду рассказа о твоей Пилипчук.

– Это непременно. Может, даже фотки получатся, – заверил я его.

Дальше последовал визит к товарищу Ашхацаве. Он сегодня работал, так что пришлось поскучать в ординаторской. Но ожидание стоило того. Потому что Давид знал и где взять, и у кого, и даже сколько это будет стоить «под ключ». Да и жажда отомстить старой грымзе у него тоже присутствовала.

– Саня Авдотьев, помнишь?

– Ну и? – не понял я сначала.

– У него есть всё, что надо: фотоаппарат, увеличитель, и даже лаборатория в кладовке в нашей общаге. Так что завтра я к нему поеду, решим вопрос. Потому как вторая страсть у него после беготни с «Зенитом» – бухло. Дэнга давай, да? – улыбнулся Ашхацава, потирая пальцами в старинном масонском жесте, если верить Ильфу с Петровым.

– Держи двадцать, на всё хватит, – я вытащил из бумажника две красные купюры с ликом Владимира Ильича.

* * *

Хорошо, когда все сдают сессию, а тебе этого делать не надо. Это значит, что ты шестикурсник, без пяти минут врач. А потому можешь расслабиться и, вообще, просто прогуляться по коридорам любимого института. Чем мы с Давидом и занимались.

– Слушай, пойдем в столовку, – предложил я. – Жрать хочу – сил нет.

– В эту тошниловку? – громко ответил Давид. – Ну пойдем. Слушай, а свой портфель куда дел?

– Да в гардеробе на кушетке забыл.

– Ты идиот?! Там же у тебя Солженицын и «Хроника текущих событий»!

– Забей, ничего не случится, у нас можно мешок с золотом оставить, и никто не тронет.

– Ну ладно, пойдем.

Мы вышли на лестницу и остановились. Давид осторожно приоткрыл дверь и, присев на корточки, заглянул в щелочку.

– Ну? – шепотом спросил я.

– Да погоди, – так же тихо ответил Ашхацава. – Во, вышла из преподской… мля! – он отшатнулся он двери, чуть не упав на задницу.

– Ты что?

– На меня посмотрела, – затрясся от смеха Давид. – Слушай, зырь ты, я заржать боюсь.

Я оттеснил несдержанного в эмоциях товарища и заглянул в щелочку. Пилипчук торопилась по коридору.

Мы аккуратно, на цыпочках пошли за ней. Потом необходимость прятаться отпала – студенты повалили с пары, в гардероб мы спустились уже целой толпой.

Громкий хлопок, а затем испуганный женский вопль усладой вошли в мои уши. Когда мы с Давидом подбежали, то увидели, как Оксана Гавриловна Пилипчук, старший преподаватель кафедры гигиены, а также кандидат медицинских наук, сидит на полу в окружении обалдевших студентов с красной мордой лица. Пока я пробирался вперед, Давид тихонько из-за спин щелкнул затвором «Зенита».

– Ой, а что случилось? – спросил я недоуменно. – Вы не заболели? Что у вас с лицом?

– Панов?! Ты?!

* * *

Тут эмоции возобладали, и Оксана Гавриловна зарыдала. Случившаяся среди зрителей лаборантка с ее кафедры дала ей платочек, повела умываться. Но про предполагаемого виновника торжества Пилипчук не забыла. Ткнув в меня красным пальцем, она закричала, чтобы хватали диверсанта. Не совсем так, конечно, но примерно в этом духе.

Но я уходить никуда и не собирался. Очень даже наоборот. Так что жертву покушения терпеливо дождался. Естественно, умывание привело только к усилению интенсивности окраса. Шмыгающая носом Пилипчук потащила меня к заведующему кафедрой. Хорошо хоть мне удалось вывернуться и не попасть в ее цепкие лапки. А то плакал бы мой новенький халат. Наверняка мы очень живописно смотрелись. Особенно Оксана Гавриловна. В руке она держала тот самый портфель. Как же, главная улика. Короче, зав кафедрой гигиены был впечатлен.

– Вот, Александр Николаевич! Полюбуйтесь на это хамьё! – она показала на меня пальцем. – Подсунули мне хлопушку с краской! Не иначе хотел занятия сорвать! Я собираюсь обратиться в милицию!

– Что скажете, студент?.. – профессор Карнаев все никак не мог отвести взгляда от красного лица преподши.

– Панов, шестой курс лечфака, – представился я. – Подошел к гардеробу, смотрю, с Оксаной Гавриловной что-то не в порядке, поинтересовался… на свою голову. Товарищ Пилипчук – соседка моя, на одной лестничной площадке живем. Думал, заболела, хотел предложить домой отвезти.

– У него там антисоветская литература в портфеле! – заявила преподша и выудила из портфеля сборник избранных речей Леонида Ильича.

– Вы уверены в своем заявлении? – поинтересовался я и, посмотрев на Карнаева, объяснил: – Она ко мне несколько предвзято почему-то относится.

– Я к ректору пойду! – Пилипчук завелась, в ее скандированную речь подмешались легкие повизгивания.

– Отлично, я только «за». Можно от вас позвонить, Александр Николаевич?

– Оксана Гавриловна, вы умойтесь, наверное, – посоветовал профессор. – Пока мы звонить будем.

– Не смывается, пробовала, – буркнула потерпевшая.