Врач «скорой»

Даже не спросил ничего про Цвигуна? Что-то в лесу большое умерло? Видать, не до гэбэшного генерала ему сейчас. Хреновая шутка, когда оно, почти самое крупное, как раз умереть может.

Мы вышли на улицу, и я остановился, пытаясь застегнуть молнию на куртке.

– Список лекарств надо, – слегка нетерпеливо сказал куратор.

– В аптеке ЦКБ брать будете? – спросил я.

Он на секунду задумался. Да уж, случился разрыв шаблона. Брать помощь там, откуда исходит угроза, – по меньшей мере не очень предусмотрительно. А ну, если как в плохом детективе, ампулы подменят?

– С улицы купить? – спросил он.

– У вас есть человек в Швейцарии? – общение с евреями явно сказывается на мне, вот уже и вопросом на вопрос отвечаю.

– Найдем, – кивнул он почти сразу. – Паульсен?

– Конечно. Мы же ему помогли, хоть и не бесплатно, теперь его очередь. Позвонить, даже список диктовать не придется, он и сам соберет набор. Сейчас озадачить, к вечеру уже здесь.

– Быстрый ты. Самолет в Швейцарию – не трамвай, летает пореже. Нужному человеку тоже придется кое-что предпринять… Ладно, не твоя забота. А что ты там про побочные эффекты говорил?

– Анаприлин. Его пожилым и вовсе нельзя, а у кого проблемы с дыханием – прямое противопоказание. Вред перевешивает возможную пользу намного. Вот только звонить откуда? Не из дома же…

– Не переживай, сейчас организуем. Иди к своей машине, подождешь меня там, я скоро.

* * *

Я, признаться, думал, что это – почти всё. Вот сейчас позвоним, я исполнителя озадачу, и свободен. Но, как пишут в дембельских альбомах, это было начало. Потому что я рассказал всё про Цвигуна, чуть ли не в лицах изображая, кто где стоял и что кому говорил. Кстати, выяснил, что Михаил, с которым общался Андропов, – сын генерала.

Где-то в глубине сознания мне наивно хотелось, чтобы передо мной разложили весь пасьянс – кто, куда, зачем, кто за какие нитки дергает. Но вместе с тем испытал огромное облегчение, когда ничего такого не услышал. Меньше знаешь – крепче спишь. Помню, дядька мой, проработавший всю жизнь в строительстве, сначала мелким, а потом и крупным начальником, часто объяснял, что обогатиться мог бессчетное количество раз, особо не утруждая себя. Но не воровал, так как покой ценил выше денег.

Звонил я Паульсену с Центрального телеграфа. Разговор, правда, заказал Юрий Геннадьевич, продемонстрировав какой-то документик. И я совершенно спокойно уже через десять минут разговаривал с секретаршей исполнительного директора, судя по голосу, форварду сборной страны по регби. Впрочем, просьбу соединить с герром Фредериком человека, который познакомился с ним во время конгресса, выполнила. Паульсен всё понял – и по звонку, и по представлению, а потому говорил сухо и давая понять, что только врожденная вежливость не дает ему послать меня с такими странными просьбами.

– Кстати, нас с Морозовым на премию выдвинули. Западные немцы, – сказал я, когда мы уже вышли на улицу.

– Дадут – поедете и получите, – легкомысленно ответил Юрий Геннадьевич. – Отвыкайте уже от сознания бедного родственника. И поездки будут, и награждения. И не надо к этому разговору возвращаться. Возникнут сложности – решим. Вплоть до постоянной выездной визы. Понятно?

* * *

Мне кажется, что Аню уже пора переселять к этому дереву. В прошлый раз она Кузьму оттуда снимала, теперь опять кругами ходит и смотрит куда-то вверх.

– Что показывают? – спросил я, подходя поближе.

– Ой, испугал, – чуть не подпрыгнула она. – Там на нашего кота вороны напали.

– Кота вижу, опять решил поближе к звездам разместиться. А птиц не наблюдаю.

– Только что были. Две штуки. Отогнала. Вот увидишь, за подмогой полетели.

– Ага, так и вижу, прилетают к другим воронам и говорят: знаете рыжего Кузьму с Девятьсот пятого года? Айда бить его, он наших обижает.

– Шуточки бы тебе шутить, – обиделась Аня. – Видел бы ты, как они дрались.

– Беру свои слова обратно, – сказал я, увидев подлетающий коллектив. – Был неправ.

Прибыло четыре птички. Сначала они сели на верхушке дерева, покаркали противно, обозначая свое преимущество, и бросились на котейку. Малолетний придурок, уверовавший в свои силы, за каким-то хреном не ретировался благополучно с поля боя, оставшимся за ним, а стал доказывать свое право на владение деревом путем сидения на ветке.

Только густые заросли помешали одновременной атаке с четырех сторон. Так что две вороны вступили в бой, а остальные составили армию болельщиков. Вы слышали когда-либо смесь боевого мява и карканья? Душераздирающий звук.