Врач «скорой»

– А я тебя предупреждал, – мне оставалось только пожать плечами и повторить сакраментальное. – Я тебе говорил. Променял Москву на душевное спокойствие.

Вот она иллюстрация семейной лодки, выскочившей на рифы советского быта.

– Что же мне теперь делать?

– Освежи фильм по «По семейным обстоятельствам». Можно еще «Москва слезам не верит».

– А если серьезно?

Тут я задумался.

– Заделай ей ребенка. Это ее отвлечет на пару лет. А сам заведи себе какие-нибудь мужское хобби, куда она не полезет.

– Типа рыбалки?

– Ага. Дорогая, я на слет любителей-рыболовов на выходные. Чао-какао.

– Значит, подучиваешь дружка?!

Я и не заметил, как пришла Сима. Встала в дверях кухни прямо в пальто, уперла рука в боки. А она растолстела! Или мне так кажется из-за этой дурацкой одежды?

– Не подучиваю, – чуть смутился я. – А излагаю свою точку зрения на решение семейных проблем.

Пока я разглагольствовал, Давид попытался убрать бутылку со стола. Не получилось – Сима заметила, отобрала емкость.

– Я тебе говорила, чтобы твои родственники нам бухло не присылали?

– Говорила.

– Обещала, что вылью?

Давид промолчал. По его лицу было видно, на какое огромное преступление идет еврейская часть семьи.

– Ладно, вы тут развлекайтесь, я пойду. Если что – звоните «ноль три».

Позорно сбежал с места будущего смертоубийства. Семейные разборки – вещь не для посторонних. Они сейчас погрызутся, потом помирятся. А я, если бы влез, то оказался дураком. И врагом, причем для обеих сторон конфликта.

Но дома был все одно пойман уже собственной еврейской частью семьи. Аня в халатике до бедра выглядела намного более секси, чем Сима в пальто. Но руки в боки – это у них семейное.

– Пил?

– Допустим. Месячник трезвости вроде не объявляли.

– Чачу?

– Настучали? – я грустно сел на банкетку. Начал разуваться.

– Не настучали, а проинформировали!

– Вылила?

– Вылила.

– Очень зря. Давид ей такое не простит. Я тут подумал, как бы выглядела современная семья, если брак каждый год надо было бы подтверждать в загсе?

– А ты-то чего пил, философ? – Аня вздохнула, села рядом.

– Во-первых, за компанию. Товарищу хреново, в психотерапевтических целях жахнули по сто грамм, пообщались. Во-вторых, день дерьмовый. Сначала Дыба с гэбэшником, потом старички умерли один за другим. Надоело все, слов нет. Мне срочно надо проходить стадию эмоционального выгорания ускоренным темпом.

– И что, ты теперь будешь каждый раз напиваться?

– Повторяю, приняли по сто грамм. А потом пришла еврейская гестапа. Вот и вся пьянка.

– А Давид чего написался?

– Ракового ребенка в финальной стадии дали под конец смены. Богатые, сука, тоже плачут.

– Прям название к фильму.

Пророческие слова!

– А сестрице своей подскажи, что мужик должен хотеть домой возвращаться. Вот как я, к примеру. А у них там жрать нечего, в углу траву полоть скоро надо будет. А сверху еще гав-гав-гав регулярно. Так и до развода дело довести можно. Ласка нужна, терпение и взаимоуважение. Кстати, есть хочу, не могу. Суп вчерашний имеется?

Аня рассмеялась. Этот анекдот был одним из ее любимых.

– Иди, руки мой, алкаш, сейчас налью.

* * *

После вкусной пищи и суточного дежурства организму требуется сон. Чем я и занялся. Аня поехала в институт, к третьей паре, что ли, Кузьма поддержал меня действием, припечатав к кровати в районе поясницы. И снилось мне, что я завел собаку, а она попала под поезд и скулит, а я никак не могу ей помочь. Проснулся со странным чувством. У меня никогда не было собак, я кошатник. Цокот когтей и запах влажной псины – не мое.

Пошел на кухню, попил воды. Кота немного покормил. Сон никак не шел из головы. К чему он? И почему мне до сих пор слышится собачий скулеж?

– Ты тоже это слышишь? – спросил я Кузьму, но подлец опять притворился, что не понимает человеческую речь, и начал вылизывать ту часть организма, которую я постоянно собираюсь ему удалить с помощью специалистов соответствующего профиля.

Я подошел к входной двери. Нет, точно собака. Забежала в подъезд и жалуется на жизнь? Или случилось что? Надо посмотреть.

Блин, никакая это не собака, а человек. Соседка моя, товарищ Пилипчук. Сидит на ступеньках. Лицо до сих пор, кстати, кое-где в краске…

– Что с вами, Оксана Гавриловна? – спросил я. Глупо, конечно, но что мне было сказать?

– Ногааааа, – протянула она с подвыванием.

И правда, есть такое. Левая голень вражины номер один чуть не под прямым углом согнута в непривычном месте. Как она умудрилась на лестничной площадке? Нет, карма все-таки есть. Не рой колодец, как говорится…

– Сейчас, потерпите минутку, я «скорую» вызову.

Пошел к себе, позвонил коллегам, обрадовал кого-то переломом. Заодно штаны натянул. Вернулся к соседке.

– Сейчас, осталось подождать чуток, выехали уже. У вас документы с собой? Помочь собраться?