Врач «скорой»

Инцидент имел стандартное продолжение в виде очередной двухминутки ненависти. Опять про врагов, провокации и бдительность. Короче, разочаровал меня Франкфурт до глубины души. Не приеду сюда больше, пошли они в болото. Вот стану знаменитым, пришлет мне местная администрация приглашение, мол, хотим сделать вас почетным гражданином, так и отвечу. Ибо нефиг так вести себя.

Я уже не переживал: юрист внял моим просьбам и обеспечил доставку в гостиницу закупленного по списку. А иначе зачем бы он приезжал? Да и не сам носил, дал в магазине адрес гостиницы, ему и притащили всё. А из его номера в мой перекочевало.

Одно только и счастье: в Шереметьево нас и не шмонали почти. Так, заглянули в чемоданы и коробки, приоткрыв щелочку в пару сантиметров шириной, и поздравили с возвращением на родную землю. Знал бы, побольше гостинцев набрал. Впрочем, никакой запрещеночки у меня и не было. Так, незначительный перерасход по средствам.

И в аэропорту нас встречали. Не абы кто, съемочная группа программы «Время». Подходили к микрофону по очереди, потом все вместе. Мы постояли, красивые лауреатские дипломы показали, уже в рамочках и под стеклом. Переводчиков, правда, не позвали. Да они и испарились куда-то после паспортного контроля. Что же, будет ради чего включить вечером телевизор. Хотя есть большая вероятность, что как раз слишком молодого студента отрежут, а вещать будет академик. Ну и ладно.

Уже после ТВ, в депутатском зале Чазов потребовал сдать конвертики с премиями.

– Товарищи, 88-я статья УК, ничего не могу поделать, – академик развел руками. – Бухгалтерия после уплаты налогов выдаст часть средств чеками Внешторгбанка.

Мы с Морозовым послушно протянули свои конвертики, мой Чазов взвесил в руках, открыл. Округлил глаза. Он был забит марками.

– А где чек?

– Обналичил, – пожал я плечами.

– Тут уже не пятьдесят тысяч?

– Ну потратил чуток.

Морозов и Чазов вылупились на меня. Ну да, вот такой я наглый.

– Это подотчетные средства!

С лица Евгения Ивановича можно было прикуривать.

– Но вы сами сказали, часть из них мои. Чеков меньше дадут, какая разница? – пожал я плечами. – Мне пора, до свидания.

Я взялся за тележку, начал толкать ее к выходу. Мимо с каменным лицом проследовал Чазов, не попрощавшись, водрузил царственное седалище на заднее сиденье служебной «Волги». Нам же с Морозовым пришлось ловить «бомбилу» – ибо у стоянки такси была огромная очередь. И всю дорогу до Москвы мне пришлось выслушивать стенания профессора на тему, какой я дурак, что ссорюсь с такими людьми.

* * *

Дома меня не то что торжественно, никак не встречали. Кузьма, подлец, подошел, ботинок понюхал – и ушел, гордо демонстрируя подхвостное пространство. Ничего, придешь еще, гаденыш, попросишь еды. Посмотришь тогда на мой тыл, споешь грустную песню «мяу-мяу».

А где же Анечка? По времени должна вернуться из института своего, а ее и следа никакого. Еще пара дней, и я начну переживать. К тому же в холодильнике явные следы подготовки к голодовке: никакой еды, жалкие три яйца и зачем-то банка консервов – печень трески. Как по мне, это добро и при комнатной температуре хорошо себя чувствует. Так, а что у нас с овощами? Ага, нормальная, не гнилая картошка всё-таки в магазине появилась. И даже лук вполне пристойного вида. Как только есть захотелось, сразу продукты в продаже нашлись. А вообще, надо приучить подругу к походам на рынок. Чуть дороже, но зато всего много и качеством повыше. А то невеста моя только придумывать временные трудности умеет. Того нет, этого нет. Когда есть – легко, а ты попробуй как все советские люди. А макарошки – не тот вариант, которым можно питаться ежедневно.

Ага, вот и ключ в замке провернулся. Надеюсь, это не квартирные воры.

– Андрюшенька, милый, дома! – она уронила сумки и, не закрывая за собой дверь, бросилась обниматься.

– Так четыре дня всего не было, – ответил я, когда появилась возможность хоть что сказать. – Давай дверь закроем.

– Ой, а я к родителям ездила, они мне еды с собой надавали, вкусной и много. Сейчас пир устроим, отпразднуем!

Ну как тут будешь ругаться? Отложим воспитательный момент на потом. Да и не очень хотелось, если честно.

* * *

Никаких последствий мой демарш с валютой не возымел, как мне показалось вначале. Да я и потратил оттуда немного, пару тысяч всего, нашими деньгами при официальном курсе сорок копеек за марку – совсем мизер.

Но с цэкабэшной «скорой» попросили. Может, оно и к лучшему. Времени уже катастрофически не хватало, впереди госы, по кандидатской диссертации материала набралось столько, что часть я решил отложить на будущее, то ли для статьи, то ли для докторской. И хоть к экзаменам я почти не готовился, но на занятия надо было ходить немного чаще. Короче, я принял трудное, но неизбежное решение. Так что переданная свыше просьба оказалась кстати, и я с легкой душой написал стандартное заявление «Прошу уволить меня по собственному желанию», задавив стремление дописать слова «главного врача». После чего понес Дыбе, уточнять, надо ли мне отрабатывать, или так выгонят.