Врачебная ошибка (сборник)

Накануне вечером дежурила добрая смена, его пустили посидеть возле жены, и Зиганшину вдруг показалось, что жена его уже мертва, просто врачи специально не отключают ее от аппаратов, потому что не знают, как убедить его не подавать в суд.

Его снова накрыла волна ужаса и страха, Зиганшин чуть не закричал, сжал неподвижную руку Фриды и почувствовал кончиками пальцев слабое биение ее пульса.

И долго сидел с колотящимся сердцем, дыша как после стометровки.

Он понял, что родственникам не зря запрещают ходить в реанимацию, и на следующий день утром заехал, а вечером ограничился телефонным звонком. Врач сухо произнес привычную фразу про тяжелое, но стабильное состояние, и Зиганшин лег спать, хотя не минуло еще десяти вечера. Сквозь дрему он слышал, как Макс зовет его ужинать, но не ответил.

Утром ему сказали, что Фриду перевели в отделение.

– Как это? – оторопел Зиганшин.

– Вчера экстубировали, состояние стабильное, – развел руками дежурный врач, – а тут еще массовое поступление, мест не хватало, вот ваша супруга в палату и попросилась.

– А мне почему не сообщили?

– Поздно уже было, вас бы все равно не пропустили к ней.

Врач улыбнулся. Он думал, что сообщает мужу хорошие вести, а Зиганшин еле сдерживался, чтобы не стукнуть его головой о стенку. Он же обещал, что будет рядом, когда Фрида проснется, и не сдержал слова из-за этого хлыща! Тот мог сообщить вчера по телефону, что Фрида пришла в сознание, и он сразу приехал бы! А теперь она всю ночь была одна!

Он быстро поднялся в отделение. Медсестра показала ему палату, и Зиганшин снова расстроился, увидев, что она общая, а не отдельная. Если бы он был рядом, то позаботился бы о нормальных условиях для жены.

Мстислав Юрьевич постучался и вошел. Фрида лежала у самой двери, разговаривала с Русланом, неловко примостившимся на краешке ее кровати, и улыбалась. Она улыбалась чужому человеку…

«Меня не было рядом, когда она проснулась». От этой мысли стало горько во рту, и Зиганшин еле выдавил из себя улыбку.

Руслан тяжело поднялся на костылях и, смеясь, сказал, что, как только пришел на работу и узнал, что Фрида уже в отделении, сразу помчался к ней, даже протез не надел. Сейчас убедился, что все в порядке, пациентка чувствует себя хорошо, муж на штатном месте, значит, можно принимать ректорский вид и заниматься ректорскими делами. Зиганшин спросил про отдельную палату, но Фрида перебила его. Она хотела остаться здесь, потому что с соседками веселее.

Руслан пожал плечами, нарочито бодрым голосом обещал Фриде быстрое выздоровление и выписку, так что она ни в отдельной палате не успеет соскучиться, ни в общей сильно развеселиться. Главное сейчас – побольше двигаться и потихоньку начинать есть.

Когда Руслан ушел, Зиганшин хотел обнять жену, но она вдруг отпрянула и попросила как можно скорее принести какую-нибудь ночнушку и халатик.

Зиганшин нахмурился. Он представления не имел, где Фридины вещи. Когда они собирались в больницу, что-то он, кажется, в сумку покидал. Полотенце, смену белья, носки, возможно, зубную щетку. А потом, в волнении и суете, он запомнил только, как ему отдали обручальное кольцо жены. Сейчас оно у Макса дома. А где все остальное – большая загадка. По идее, на больничном складе, только там все равно джинсы и свитер, сейчас они Фриде не нужны.

Телефон Фриды остался дома, Зиганшин дал ей свой, чтобы позвонила деду, а сам пошел в магазин.

Все было еще закрыто, и Мстислав Юрьевич бесцельно бродил по улице, дышал темным и сырым питерским утром и думал, что совсем иначе представлял Фридино пробуждение. Он так хотел быть первым, кого она увидит, открыв глаза, так хотел сказать, что все позади и теперь она будет поправляться… Думал, если станет ухаживать за женой, она поймет, как сильно он ее любит, и страхи ее отступят.

А вместо этого встретились как чужие люди! Даже хуже, потому что с Русланом она была ласковее, чем с ним. И отказу жены перейти в отдельную палату он находил только одно объяснение – она не хочет, чтобы он был рядом. Надо соблюдать больничный режим и уважать покой соседок по палате, так что он сможет проводить у Фриды только впускные часы.

Первый раз в жизни он не сдержал данное жене обещание, и как раз когда она нуждалась в нем больше всего. Как она провела эту ночь одна, как прошли первые часы после того, как она поняла, что не умерла и надо жить дальше? Лежала в темноте, слушая дыхание незнакомых женщин, шаги медсестры в коридоре, и какие мысли одолевали Фриду в этой тишине?

Зиганшин вспомнил, как сам болел корью и сестра Наташа ухаживала за ним, как он сначала капризничал, а потом доверился ей целиком и полностью, будто вошел в теплую тихую реку. Если бы Фрида так же отдалась его заботе, то все ее опасения перед будущим исчезли бы, но его не оказалось рядом. Чужие руки помогли ей лечь на кровать, дали воды… Не он.