Врачебная сказка или операция Алатырь

-Ты на нас не серчай, царевна. Рыбка – то в государстве осталась и, как и прежде, всегда к твоим услугам. Мы холим и лелеем ее. Возвернём, только дай команду. А вот что нам с дядькой нашим делать, Черномором, прикажешь? – он вскинул бровь и, повернувшись в сторону Гвидона, продолжил: - Князь ведь заспорил с ним, что дядька Черномор проведет ночь в хрустальном гробу, что на ветвях в чаще висит, и проспит там, как убитый. Дядька – то с пьяну полез, чуть не убился! А князь наш, Гвидон всю ночь ему дурным голосом песни орал, пугал, значит. Черномор теперь не слышит на одно ухо и писается от каждого шороха!

-Я не пугал вовсе! – выкрикнул из – за спин охранников Гвидон. – Я ему колыбельные пел, чтоб спалось лучше! В гробу ведь человек был все – таки!

 Царевна замахнулась, князь сразу ретировался за широкие спины бугаев и смолк. Толпа перешептывалась и возмущенно качала головами.

-А в поход какой идти надо будет, и как пойдем теперь? – задал вопрос князю богатырский старшина.

-А что такое? – всполошилась Царевна – Лебедь.

-Да как же, матушка, ужель не ведаешь? Твой супруг законный, наш князь удалой чешую нашу богатырскую в бочку свою любимую законопатил и бросил в море – окиян. Еще записку туда засунул. – Он достал рваную бумажку и зачитал: «Тому, кто сие найдет: коли хочешь неимоверного везения в жизни, надобно плюнуть на каждую чешуйку, протереть ее до блеска, потом зачистить и законопатить в бочку. А бочку сию перегнать потом пяти хорошим людям, коим ты добра желаешь. И будет тебе несказанное счастье! Прерывать нельзя!» - Закончив чтение, старшой богатырей, молча, продемонстрировал желающим бумагу. Несколько человек, переглянувшись, рванули из зала. – Вот, смотри, княжна, побежал народ счастье себе добывать, а мы так и сидим – без снаряжения!

-А ты куда смотрел, олух великовозрастный? – рявкнула княжна, всплеснув руками. – Сам –то мой Гвидон силком с вас содрать мундирчики – то не смог бы.

-Так он нам перед этим зелье принес, сказал «Для усиления мужской силы», - зарделся детина. В зале начался приступ хохота. Княжна только устало махнула рукой.

-Есть еще желающие высказаться? – спросил у толпы местный судья. На середину комнаты выскочил маленький юркий старичок в чалме.

-Я хочу сказать. – Он лихо запрыгнул на табуретку и, отстранив Орландо, выкрикнул:

-Я – заморский купец, прибыл на остров Буян по торговым делам. Привез всякую невидаль по сниженным ценам, так князь Гвидон украл у меня редкого золотого петушка и устроил петушиные бои с ним! Причем, вторым боевым петухом князь изволил самим стать! – Хохот в зале стал нарастать. – Дрались они до первой крови, потом мировую пили! Это ж курам на смех! – Ржание толпы заглушило что – то еще говорившего купца. Его спихнул на пол худенький дед с жидкой бородкой и одежкой из листьев.

-Это ерунда! – стукнул он кулаком по столу. – Вот мне какой урон нанес, ирод поганый! Давеча этот князь спёр у меня помело бабы Яги, которое на хранении у меня было. Натер его салом и давай русалок на нем катать над лесом! – Ржание перешло в истерический хохот. Кто – то уже не мог стоять и катался по полу, держась за живот. А старичок – лесовичок продолжал сокрушаться: - Чешуя –то у них скользкая, попадали горемычные, кто куды: кто в канаву, кто в болото, а некоторые так на ветвях и остались висеть! А тут эти ироды налетели! – старичок обличительно ткнул пальцем в богатырского старшину. Тот почему – то покраснел, а дедушка, потрясая кулаками, продолжал: - Эти – то молодые переростки увидали девок полуголых и давай по прямому назначению их пользовать. Охи, вздохи на весь лес стоят, живность уже выходить из нор боится. Не ровен час за деваху примут!

 Истерический хохот сотрясал стены терема. Царевна стояла ни жива, ни мертва. Видать всей правды о подвигах мужа она не знала. Мы с Дашкой держались руками за сведенные от смеха скулы и пытались не сползти от хохота по стене. Андрюша ржал до слез. Один Орландо пытался держаться серьезно и безуспешно бегал по залу в попытках утихомирить население острова Буяна, которое как никогда соответствовало названию острова.

 Когда последний истерический всплеск хохота, наконец, угас, Орландо с серьезным видом залез на импровизированную трибуну и прокричал:

-Господа, присяжные заседатели, признаете ли вы виновным во всех перечисленных грехах этого человека? - Он рукой показал в сторону Гвидона, который старался не высовываться из – за мощных спин охраны.

-Да! – заорала заведенная толпа.

 Молодой человек призвал еще раз к тишине в зале и вынес приговор: