Врачебная тайна доктора Штанца

– Ещё чуть-чуть и я сойду с ума,– сказала ему, задыхаясь, словно ей не хватало кислорода, девушка. – Почему так долго?

– Извини, Аннабелла, но я ни как не мог спровадить этого герр Вагнера, – ответил, Штанц. – Уж очень его интересовали методы моего лечения. Оказывается, его жена чем-то больна, и больше года не выходит из дома, а лечащий доктор их семьи, этот выскочка Менгер, ни как не может поставить её на ноги. Когда Менгер уехал, Вагнер очень просил меня к нему заглянуть. Видимо его сильно впечатлил показанный мной сегодня трюк с омоложением этого старика. Я, конечно, пояснил ему, что в нашей среде так не принято, и если один доктор ставит диагноз и назначает лечение, то другой уже не вправе вмешиваться в этот процесс. Такова врачебная этика. Но этот Вагнер был очень настойчив. Сразу видно, что он очень любит свою жену. Что же, мне это только на руку.

– Ах, – вздохнула девушка, положив руку себе на грудь,– и зачем ты вообще устроил это представление с омоложением? Ведь они могли назвать тебя обычным колдуном и донести в епископат. Что если бы нам вновь пришлось убегать? А я так от всего этого устала. За последние годы мы поменяли столько мест проживания, что все их сейчас и не упомнишь. Давай останемся здесь подольше. Только прошу тебя, обойдись без своих фокусов.

– Это вовсе не фокусы, а наука, – поправил её, Штанц, – и сегодняшнее представление мне было просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы «умыть» этого Менгера. А главное, чтобы заслужить перед этими людьми хорошую репутацию. Некоторые доктора годами создают её себе. Люди судят о докторах по количеству вылеченных ими пациентов, а на это нужно время, которого у нас с тобой, к сожалению нет. Теперь же, эти люди будут знать, что я способен на много большее, чем их обычные городские лекари, и начнут приходить ко мне, а не к ним, со своими недугами. Ведь ты знаешь, зачем мы здесь, и каковы наши цели.

– Твои цели, а не мои, – поправила его девушка. – А что же станет с тем несчастным, который выпил твоего эликсира?– поинтересовалась она. – Ведь они будут ждать его возвращения.

– С ним всё будет в порядке, – ответил, доктор, небрежно махнув рукой. – Гэтсби поместил старика в одну из комнат подвала этого здания, где я намерен создать свою лабораторию. Там он пробудет не больше недели, как я им и обещал. Правда бедолаге действительно придётся помучиться, прежде чем он вернётся в свой естественный возраст. Но оно того стоило.

– Для кого? Для тебя или для него? – с издёвкой в голосе, спросила девушка.

–Для нас обоих, – ответил, доктор, и тут же задал ей встречный вопрос, – неужели ты этого не понимаешь?

Но на этот раз девушка ни чего не ответила, а лишь часто и тяжело задышала. Штанц подошёл к ней и сев на кровать приложил свою руку к её голове.

– У тебя ледяной лоб,– констатировал он, затем дотронулся пальцами своей руки до её губ и чуть раздвинул их. Между двух ротовых посиневших складок, показались два ряда ровных, белых как жемчуг, зубов. Правда два передних клыка, заметно выступали и росли на глазах.

– Чёрт возьми! – выругался доктор и, схватив девушку в охапку, встал с кровати.

Взвалив её на свои вытянутые руки, он громко крикнул:

– Гэтсби! Гэтсби!

Через пару секунд дверь в спальню открылась, и на пороге появился личный слуга доктора.

– Помоги мне отнести, госпожу в комнату на чердаке,– обратился доктор к нему.

Гэтсби моментально подбежал к хозяину и хотел забрать у него из рук девушку, но доктор одёрнул его:

– Ты что?! Я имел в виду другое. Со своим ростом ты можешь только взвалить её на плечи, а для госпожи это неприемлемо. Лучше открой двери и посвети.

Слуга схватил подсвечник и, пошёл рядом с доктором, освещая длинный коридор второго этажа. Вскоре они дошли до дверей, за которыми оказалась маленькая, узкая винтовая лестница, ведущая на чердак.

Когда лестница кончилась, они вошли в небольшую комнату со сводчатым, низким потолком и всего одним круглым окном, через которое ярко светила жёлтая луна.

– Спасибо, Гэтсби, – поблагодарил слугу, доктор, когда тот поставил подсвечник на маленький столик.

Трёх свечек в подсвечнике, вполне хватило, чтобы осветить небольшое чердачное помещение. Мебели здесь было совсем немного; всего один книжный шкаф, платяной комод, столик, кресло, длинный высокий стол, стоящий в центре, и односпальная кровать в углу, на которую доктор положил девушку.

– Что стоишь? – обратился Штанц к слуге. – Видишь, госпоже совсем плохо. Ты приготовил, то, что ей нужно?

Слуга замычал, кивая большой лохматой головой, и подошёл к длинному столу в центре комнаты, на котором лежало что-то продолговатое, накрытое плотным куском тёмной материи.

Доктор подошёл к столу и чуть приподнял край материи. Со стола тут же свесилась человеческая рука. Пару раз качнувшись, она безжизненно повисла.

– Молодой хоть? – тихо задал вопрос своему слуге доктор, и заглянул под тряпку.

Слуга молчал. Штанц опустил материю и, одобрительно похлопав слугу по голове, сказал:

– Хорошо, ещё живой. Ну, а где инструменты? – спросил он его, шаря глазами по комнате.