Врачебная тайна доктора Штанца

Девушка вдруг замотала головой, сморщилась и отстранила страшное питьё.

– Нет, нет, и нет! – вдруг закричала она, вскакивая с кресла. – Я не хочу! Не могу больше этого выносить! – выкрикивала она, заметавшись по комнатке.

Её волосы растрепались и стали всклокоченными, глаза помутнели, а лицо побелело, как чистая белая простыня.

Доктор Штанц поставил кубок на стол и, поймав девушку в свои объятия, крепко прижал к себе.

– Аннабелла! Аннабелла, успокойся! – закричал он, сдерживая её попытки вырваться.

– Нет, не могу! Больше не хочу! Убей меня, прошу тебя! Убей меня, сейчас же! – кричала девушка, теряя силы. Вскоре её тело обмякло, и доктор Штанц положил её на небольшую кровать.

Вдруг дверь в комнату открылась, и на пороге появился Гэтсби. Это он, услышав шум и крики девушки, прибежал на помощь своему господину.

– Закрой дверь и поднеси мне кубок,– приказал ему, доктор.

Гэтсби послушно выполнил все указания. Взяв у него кубок, наполненный кровью, Штанц посмотрел на девушку.

Она выглядела ужасно. Её глаза закатились, щёки впали, а зубы стучали, как барабанные палочки, отбивающие дробь. Два передних клыка удлинились, и стали торчать, уродуя это милое, ещё минуту назад, личико. Тело дрожало и тряслось. Всё это было похоже на какую-то страшную тропическую лихорадку.

Штанц наклонился над девушкой, и чуть приподняв ей голову, приложил к её посиневшим губам кубок. Испачкавшая ей губы и острые клыки красная, ещё тёплая жидкость, заставила девушку разжать рот.

Глоток, ещё глоток, и она перестала трястись. Жидкость протекла по её пищеводу, согревая и расслабляя его. Не осознанно, она схватила дрожащими руками кубок, и стала сама потихоньку из него пить. С каждым последующим глотком, с каждой новой каплей крови, ей становилось легче. Дрожь исчезла совсем, глаза расширились, а зрачки загорелись здоровым блеском. Лицо стало розоветь, словно наливное яблоко. С последней выпитой каплей крови, её пальцы разжались и выронили кубок. Он упал звонко на пол и покатился.

Девушка легла обратно головой на подушку и, отвернувшись к стенке, приняв при этом позу эмбриона, громко прошептала: « Ненавижу».

Трудно было понять, кому предназначалась эта фраза; ей самой или её мужу. Только доктору Штанцу было уже всё равно. Он встал с кровати и, подняв кубок, подошёл к столу. В этот момент Гэтсби скинул с трупа ребёнка покрывало и потянулся к нему, чтобы взвалив на себя вынести из комнаты, но доктор его остановил.

– Не надо, – отстранил он рукой слугу,– в этом юном теле может ещё найтись что-нибудь полезное. Принеси мне мой саквояж и ёмкости для органов.

Гэтсби гукнул и засеменил по чердачной лестнице вниз. А за окнами дома, где-то вдалеке раздался протяжный, дикий, леденящий душу, жуткий и громкий волчий вой.

14 глава

Маркус Фабер обмер, когда увидел прямо перед собой девушку. Он почувствовал, что все его члены налились свинцом и больше ему не подчиняются.

Девушка стояла футах в пяти от него, не больше, и смотрела ему прямо в глаза. Но скоро и это расстояние стало сокращаться, сначала в дюймы, а затем и вовсе превратилось в элль.

Маркус стоял спиной к луне, которая ярко осветило лицо девушки. Оно ему показалось настолько прекрасным, что пленённый его красотой, он был готов упасть на колени и поклоняться девушке, как некому божеству. Ведь только теперь, он смог действительно рассмотреть все её черты.

Такого идеального овала лица, таких скул, идеальных подлобных дуг и ровного носа с горбинкой, он не видел никогда, хотя очень много путешествовал, будучи ещё солдатом.

Не раз ему приходилось бывать и в публичных домах Европы, там полно было гризеток; и миленьких, и даже красивых и темнокожих, но ни одна из них не имела столь красивых черт лица.

Её большие, зелёные, словно сочная отава, глаза, загипнотизировали Фабера на столько, что он потерял способность мыслить. В этих изумрудных, будто остекленевших зрачках, он даже увидел отражение огромной жёлтой луны, висевшей чуть ли не над самыми кронами вековых елей.

Помимо её взгляда, его дурманил аромат её духов, стойко висящий в прозрачном, морозном воздухе.

– Почему ты избегаешь и боишься меня, Маркус? – задала ему вопрос, девушка.

Фабер не смог ответить. Его язык был, словно тряпка и не подчинялся ему, как и всё его тело. Но девушка сделала жест рукой, похожий на пассы индийского мага, и Маркус почувствовал, как к нему вернулся контроль над собственным телом.

– Так почему же ты боишься меня? – опять спросила его, девушка.

– Я не смею разговаривать с женой человека, которому я служу, – ответил, Фабер, дрожа всем телом. – Ведь вы моя госпожа, а я лишь ваш привратник.

– Не бойся, – сказала она, – и не считай меня своей госпожой. Ты ведь мужчина, а мужчина создан Богом, чтобы быть господином над женщиной. Так было всегда. Ведь что главное, между мужчиной и женщиной?

– Я не знаю,– выдавил из себя, Фабер.

– Главное, между мужчиной и женщиной, это чувства, которые они испытывают друг к другу. У тебя есть ко мне чувства, Маркус? – спросила она его, прожигая своим взглядом.