Врачеватель. Мое призвание

— Гм, как бы деликатнее сказать, — потер я висок и сделал приличный глоток коньяка. — Понимаете, после всего случившегося, супружеские обязанности…

— Не продолжайте, — перебил меня граф, — все понимаю и к Лизоньке не прикоснусь до полного ее восстановления. Это вам как ее доктору говорю.

— Так-то все правильно, — покивал я. — За некоторыми маленькими нюансами, — показал на микроскопическое расстояние между большим и указательным пальцем.

— Простите? — нахмурился граф.

— Ваша супруга, в полном порядке и это подтвердят целители, не беспокойтесь о ее здоровье. Честно говоря, мой кабинет врачевателя не предусмотрен за уходом для новорожденных, поэтому и отправил вашу супругу в надлежащую больницу, — дал пояснения, мысленно подбирая слова, как бы тактично сказать из-за чего сыр-бор и какой промах допустил.

— Что-то с сыном? — напрягся мой собеседник.

— Насколько могу судить и он в полном порядке, — отрицательно качнул головой и не стал тянуть, продолжил: — Гм, понимаете, только сейчас понял, что когда залечивал родовые травмы, то немного перестарался, — вздохнул и махнул рукой: — Нет, чего уж там! Сплоховал, но вы меня поймите, не со зла или какого-то умысла.

— У нас с Лизонькой не будет больше детей? — мрачно уточнил граф, а потом сразу продолжил: — Хотя, не знаю, печалиться ли этому или радоваться. Еще раз пережить все то, что испытал, — он покачала головой и не закончил фразы, зато я поспешно сказал:

— Нет, дело в другом. Как бы мягче сказать, но вышло так, что вернул вашей супруге все то, что присуще девушкам.

Граф задумался, помолчал, а потом развел руками:

— Не понял. Александр Иванович, о чем вы толкуете?

— Она стала девственницей, — выдохнул я, стараясь мысленно понять, как такое возможно и что подумают целители, когда обнаружат противоречие.

Нет, они поймут, что ребенка Елизавета Викторовна только родила, но мне неудобные вопросы точно зададут. В том числе еще и граф способен выразить недовольство.

— Это же невозможно, — ошарашено покачал головой мой собеседник. — Господин Воронов, простите, вы что-то путаете, — он посмотрел на открытую бутыль коньяка и на мой бокал. — Может еще закуски?

— Простите, так получилось и у вас с супругой вновь будет первая брачная ночь, — твердо смотря ему в глаза, сказал я.

Граф молча выпил, утер губы и провел ладонью по подбородку, а потом чуть слышно произнес:

— Не шутите так, если откуда-то узнали, что Лизонька пережила, то это не дает вам права…

— Господин Ланцов, — перебил я своего собеседника, — ни вас, ни вашу жену никогда не видел, ни с кем не говорил и тем более понятия не имею, на что вы намекаете.

— Это правда?

— Да, — коротко кивнул и добавил: — Уж простите, что так вышло.

— Нет, вы точно уверены? — подался ко мне Петр Сергеевич, у которого в глазах полыхнула надежда.

— Абсолютно, — подтвердил я.

— Вы мой ангел-хранитель! — неожиданно произнес граф. — Сегодня день чудес! Я свою супругу не просто люблю, а обожаю. Ко мне она относится также, несмотря на то что наш брак был заключен по старой договоренности между родителями. И, да, повел себя не лучшим образом, — он поморщился. — Впрочем, даже не так! Как последняя сволочь и все время себя в этом винил. Жениться не желал, всячески избегал брака, а когда увидел невесту — влюбился и на собственной свадьбе напился первый и последний раз в жизни!

— Никогда не говорите, что перебрали последний раз, — усмехнулся я. — Случаются обстоятельства выше нас.

— Это точно! — он разлил по бокалам коньяк и вновь одним махом выпил. — Так, о чем это я? А! Про свой мерзкий поступок.

— Может не надо? — попытался остановить желающего излить душу.

— Вы же доктор, врачеватель и сотворили чудо, вам необходимо знать и отпустить мой грех!

Когда он успел набраться⁈ Ведь пьян, хотя и держится хорошо.

— В общем, после церемонии, Лизонька была весела, шутила напропалую и, как мне показалось, строила глазки одному хлыщу. А тот ее подловил в коридоре и попытался поцеловать, так она мне сказала. Вырвалась, дала пощечину мерзавцу, но я вину на нее возложил. Решил, что цену себе набивает и, — он отвел взгляд и чуть слышно продолжил: — Брачную ночь не хочу вспоминать, вел себя мерзко и над молодой женой издевался, как последняя сволочь. Почти год прощение вымаливал.

Уф, слава тебе Господи, что подробности не стал приводить. И как к нему относиться, если милую барышню так обидел? Но ведь она его простила, так что не мне судить. Их отношения — только их и никого к ним приплетать нельзя.

— Александр Иванович, вы мне подарили второй шанс, и я им воспользуюсь в полной мере! — радостно подытожил мой, к этому времени, собутыльник.

— Петр Сергеевич, вы только вновь не увлекитесь. Да, заранее предупреждаю, не вздумайте меня приревновать, — погрозил ему пальцем.

— Как можно-с, вы же врачеватель, ик! — ответил мне граф.