Врачеватель (СИ)

Влада смотрела на Дамира, словно видела в первый раз. Он вызывал опергруппу на адрес отца Сони, а девушка с ужасом прокручивала в голове все новые и новые доказательства их новой теории.

Соня защищалась. Если её отец и есть – Врачеватель, то, каким бы психом он не был, все же похитить и убить родную дочь – сложнее, тем более она стала всего лишь второй жертвой. Поэтому он не смог её просто поймать. Поэтому она поранилась, когда пыталась сбежать. Мужчина просто дал волю эмоциям и не смог сразу вырубить дочку.

А насчет личности все сходилось еще лучше. Война. Разве что-то способно сильнее пошатнуть психику обычного человека, чем долгое соседство со смертью и вынужденная обязанность стать убийцей? Скольких он потерял там? Сколько пережил? Да еще и сам остался инвалидом. И связи у него наверняка тоже оттуда…

– Я сказал, под мою ответственность! – Дамир буквально прорычал в телефон, из-за чего Влада испуганно вздрогнула: – Срочно! Привезите его в отделение и ждите меня! Я сам проведу допрос!

Он с раздражением сбросил вызов и закинул телефон на заднее сиденье. Наконец, завел мотор и сорвал машину с места. Влада испуганно сжала ремень безопасности, но промолчала. Слишком погружена в свои мысли. Даже не заметила, как Миронов достал из бардачка новую пачку сигарет, зубами провал полиэтиленовую упаковку, а затем так же зубами открыл и зацепил сигарету. Замер. Покосился на Владу. И выругался.

Пачка улетела следом за телефоном. А машина набрала скорость, нарушая правила.

30

Задержание прошло без их участия. Опергруппа довольно быстро арестовала Александра Ладышева и привезла в участок. Напарники ждали не более часа, но Дамир умудрился за это время выкурить почти полпачки. Каждые пять минут он выскакивал из кабинета, рычал на всех подряд, а потом возвращался. Едкий запах табака пропитал его одежду и волосы насквозь, а Влада уже так привыкла к нему, что не замечала.

Они с Глебом старались не попадаться под горячую руку капитана и молча жались на диване. Заходил майор. Накричал на Дамира за самоуправство и сказал, что, если что-то пойдет не так, заставит его взять ответственность на себя.

Влада знала, что Громов блефует, но для порядка начальник был обязан поругаться. Все-таки никаких прямых доказательств у них не было. Как и письменного отчета с описанием хотя бы косвенных. Дамир велел привезти отца Сони без всякого ордера, причем для этого воспользовался группой захвата. Если они ничего не докажут и нагрянет проверка – кто-то рискует лишиться должности. Но Дамиру, внутри которого мешались ярость и слепая надежда, было плевать.

Когда им, наконец, сообщили, что Ладышев в участке, Миронов сорвался с места.

Владе удалось настигнуть его только в коридоре. Девушка перехватила напарника за рукав и вынудила остановиться и обернуться.

– Не натвори дел, – тихо попросила, обеспокоенно заглядывая в глаза капитана. – Пожалуйста, Дамир…

Она искренне переживала за него. А он с поразительной проницательностью читал её эмоции. Понимал её просьбу, но обещать ничего не мог.

Сжал зубы, высвободил руку и молча пошел дальше. Чуть медленнее, уже не бегом, но у Влады внутри все равно бушевало дурное предчувствие. Оно мешало дышать, и девушка лишь молилась, чтобы оно оказалось лишь плодом её встревоженного воображения.

Когда Влада зашла в комнату допросов, напарник уже был там. Как и подозреваемый.

Капитан, который пару минут назад источал холодную ярость, теперь был привычно спокойным и равнодушным. Более того, его губы то и дело трогала снисходительная усмешка. Он показывал противнику свое превосходство. Он давил, хотя еще не сказал ни слова.

Влада мотнула головой и отвела взгляд от напарника, чтобы попытаться рассмотреть Александра в полутьме допросной. Мужчина выглядел не лучшим образом, и в девушке проснулась странная жалость. Он казался испуганным и усталым. И совсем не похожим на маньяка. Все их догадки неожиданно показались Исаевой глупыми, но девушка мысленно пыталась убедить себя перестать делать выводы эмоциями и начать думать головой.

– Объяснитесь. Зачем вы привезли меня сюда? – голос Ладышева подрагивал.

Он пытался скрывать испуг и выглядеть равнодушно, но ничего не выходило. Морщинистые руки, скованные наручниками на столе, мелко подрагивали, а иссохшие губы кровоточили, будто до этого их долго и нервно кусали.

Дамир прищурился. Его молчание являлось пугающей манипуляцией, и она работала.

– Дело в том, Александр, – медленно произнес он, складывая на груди руки: – Что мы подозреваем вас в убийстве.

Казалось, он специально не называет его отчества, чтобы выказать свое неуважение в полной мере.

Но Ладышев не испугался его слов. Он удивился. И снова очень искренне.

– В убийстве кого? – даже руки дрожать перестали.

– В убийстве Софьи Ладышевой. Вашей дочери. – Дамир не тянул.

Произнес спокойно, но от этого стало еще более жутко. Влада вздрогнула, подозреваемый побелел, а Миронов добил окончательно:

– И еще более двадцати человек.