Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Однако до Прибалтики Николай Константинович так и не доехал. Он, привычный к среднеазиатской жаре, не переносил холода, и ему позволили сначала жить в Крыму, а затем, в 1904 г., в качестве нового места жительства решением Николая II ему утвердили Ставрополь. Опальный князь настаивал на возвращении в Ташкент, и в 1906 г. по приказанию великого князя Константина Константиновича его в Ставрополе вновь посетили психиатры – Розенбах и Чехов. Они поддержали Николая Константиновича в просьбе о возвращении на постоянное жительство в Туркестанский край.

В отчете психиатров от 14 марта 1906 г. вновь подтвержден диагноз о психической неполноценности великого князя: «Психическая сфера Августейшего Больного сохранила те же свойства и особенности, которые были изображены в подробных врачебных описаниях 1897, 1900 и 1902 годов. Интеллект Его, не представляет собой заметных признаков ослабления, память сохранена, сознание ясное, свободное от обманов чувств и бредовых идей, речь без расстройств, расположение духа без резких немотивированных колебаний, вообще какие-либо бурные, яркие проявления помешательства по прежнему отсутствуют, но в образе жизни, поступках, поведении и характере Его Высочества по-прежнему обнаруживается неуравновешенность психической деятельности, односторонность и пробелы мышления, извращенная логика, резонерство, неясное критическое отношение к своему положению».[1786]

Психиатры отметили, что события Первой русской революции не прошли мимо Николая Константиновича. Особенно его обнадежил Манифест 17 октября 1905 г. Он начинает заявлять о снятии опеки и восстановлении его прав, «для чего требует экспертизы с участием представителей администрации и юриспруденции».[1787] В обмен на отказ от этих требований Николай Константинович просил позволить ему вернуться в Туркестанский край, «соглашаясь со всеми возможными ограничениями свободы». Психиатры не видели особых препятствий для этого, так как Валерия Хмельницкая к этому времени вышла замуж и уехала за границу, кроме этого, как отмечали они, «строгий режим охраны является излишним, так как питает тот оппозиционный дух, который присущ Великому князю в зависимости от Его дегенеративного психоза».[1788]

Николай II 15 апреля 1906 г. утвердил постановление Особого Совещания о возвращении Николая Константиновича в Ташкент. После решения Николая II и переписки между В. Б. Фредериксом и П. А. Столыпиным решено освободить министра внутренних дел Дурново от персональной ответственности за наблюдением за Николаем Константиновичем, а так же вернуться к режиму содержания, принятому в 1881 г. Для того чтобы «заполнить жизнь» ссыльного, Министерство Императорского двора приобретает в Ташкенте два участка земли для возведения на них хозяйственных построек, что Николай II утвердил лично 18 ноября 1906 г..[1789]

После вступления России в Первую мировую войну фактически произошла медицинская и отчасти политическая реабилитация Николая Константиновича. Надо заметить, что случилось это только после смерти его младшего брата, великого князя Константина Константиновича, знаменитого поэта «К. Р.». Младший брат-опекун умер 2 июня 1915 г., и 4 декабря 1915 г. в «Правительственном вестнике» опубликовали Высочайшее повеление, в котором сообщалось «о принятии Великим Князем Николаем Константиновичем звания Почетного Члена Голодно-Степского местного отдела, состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества Покровительством общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям».[1790] Кроме этого, несмотря на свой диагноз, Николай Константинович все это время продолжал числиться в списках Особ Российского Императорского дома. На 1917 г. из перечисленной 61 высочайшей особы он значился за № 14 – «Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Константинович».

Николай Константинович прожил в Туркестанском крае вплоть до 1918 г. После Февральской революции его имя на короткое время вновь стало известным, так как он послал восторженную телеграмму А. Ф. Керенскому с выражением радости по поводу свержения самодержавия. Эта телеграмма «воспроизведена во всех газетах».[1791] Тогда же, осенью 1917 г., в журнале «Аргус» опубликовали портрет забытого великого князя и напечатаны мемуары Фанни Лир под заголовком «Глава „августейшего“ романа (Из семейной хроники дома Романовых)».[1792]

Великий князь Николай Константинович скончался 14 января 1918 г. в Ташкенте от воспаления легких. Его торжественно похоронили в центре Ташкента в специально построенном склепе около Георгиевского собора,[1793] поскольку он был популярной личностью в Ташкенте, да и 40-летняя ссылка по вине «проклятого режима» стала очень весома в глазах «победившего пролетариата».