Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству

Некоторое время спустя Везалий понял, что напрасно подвергал себя опасности. Когда он хотел получить труп для вскрытия, чего в Левене не случалось уже восемнадцать лет, ему пришел на помощь бургомистр города. Мы можем предположить, что до этого момента Везалий проводил вскрытия с обычными для того времени целями: чтобы собственными глазами убедиться в правильности учения Галена. Эта гипотеза подтверждается тем фактом, что его дипломная работа была парафразом книги арабского врача Рази.

О событиях жизни Везалия после получения степени известно немного. Мы знаем, что он уехал в Базель, где опубликовал второе издание своего парафраза работы Рази в компании Ruprecht Winter. Вероятно, под впечатлением от недолгого пребывания в швейцарском городе, который был в то время ведущим европейским центром книгоиздательства, он задумал серьезный проект, результатом которого в 1543 году стал его всемирно известный шедевр.

После выхода второго издания парафраза новоиспеченный бакалавр медицины отправился в Венецию, чтобы найти художника, который мог бы помочь ему сделать рисунки для гравюр на дереве с изображением серии запланированных им вскрытий. Вскоре он познакомился, возможно, через Тициана, со своим будущим другом бельгийцем Яном Стефаном ван Калькаром. Одновременно он изучал клиническую медицину, чтобы получить докторскую степень в Падуе. Университет располагался всего лишь в двадцати милях от Венеции, где Везалий проходил практическое обучение в больнице и в декабре 1537 года предстал перед экзаменаторами. Факультет Падуи не только присвоил ему степень доктора медицины с наивысшей оценкой, но на следующий же день назначил его профессором хирургии и анатомии с зарплатой сорок флоринов в год. Хотя в обязанности нового профессора входило чтение лекций по анатомии, его должность не считалась очень престижной по сравнению с положением других преподавателей медицины, чьи зарплаты были в несколько раз выше, чем у двадцатитрехлетнего новичка.

Прогрессивная образовательная политика университета Падуи позволяла членам факультета вводить разумные нововведения в методы обучения. Везалий немедленно воспользовался этой привилегией. Прямо в день своего назначения, 6 декабря, он провел серию вскрытий трупов, в которых сам исполнил все три роли: хирурга, демонстратора и лектора. После такого стремительного начала он быстро сформировал своеобразный педагогический стиль, благодаря которому стал популярным среди студентов: он лично препарировал трупы, параллельно давая разъяснения и иллюстрируя учебный материал на подвешенном рядом со столом скелете. В качестве средства ориентации он рисовал очертания костей на поверхности кожи до того, как произвести вскрытие трупа. Везалий составил большие схемы для демонстрации анатомии и всего того, что было известно о функциях органов. Он проводил вскрытия для демонстрации живых органов, а иногда вивисекцию мелких животных для сравнения их анатомии с человеческой. Таким образом, преподавание было многоплановым, включая объяснение физиологии, коррелирующее со строением скелета, и формируя цельную картину, которая фиксировалась в памяти с помощью схем и диаграмм.

На основе этих вскрытий в течение нескольких первых месяцев в сотрудничестве с Калькаром он изготовил шесть анатомических гравюр. Каждая из них состояла из центрального рисунка со сносками в виде букв и сопроводительным текстом по бокам страницы. В апреле 1538 года под заголовком Tabulae Anatomicae Sex («Шесть анатомических таблиц») были опубликованы эти шесть диаграмм, предвосхитив появление знаменитой Fabrica.

Tabulae – это серия гравюр, выполненных на деревянных досках размером 48,36x34,29 см. Три из них – изображения скелета, выполненные Калькаром, а остальные – собственные иллюстрации Везалия, демонстрирующие три основных системы кровообращения: артериальную, венозную и портальную. Хотя Везалий по-прежнему продолжал подстраивать собственные наблюдения под данные, приведенные в трактатах Галена, в его работах появились признаки того, что он убежден в наличии некоторых ошибок в утверждениях предшественника; например, он указывает на несоответствия между данным Галеном описанием определенных костей и его наблюдениями. Но о степени его неизбывного доверия к старым описаниям можно судить по тому факту, что он изобразил на одной из пластин несуществующую rete mirabile (чудесную сеть), спиральные сосуды, которые Гален якобы обнаружил у основания мозга.