Враг божий

Мы обернулись. Сперва я увидел лишь темную кромку берега под припорошенными снегом горами, затем различил рваное черное пятно. Оно приближалось, и я понял, что это стяг, вернее даже – привязанные на палку, плещущие на ветру обрывки ткани. И сразу за ним на каменистом берегу показалась цепочка воинов. Они смеялись над нами, холодный ветер доносил их гогот сквозь плеск волн. Все сидели на косматых пони и были одеты в какие-то черные лохмотья, наподобие длинных лент, которые хлопали на ветру, как вымпелы. Каждый держал в руках щит и длинное ирландское копье, но меня испугало другое – что-то в самом их облике, в длинных, развеваемых ветром космах. А может, меня бросило в холод не от страха, а от промозглого косого дождя, покрывшего рябью серые волны.

Черные косматые всадники смотрели, как наши лодки достигли острова. Гребцы помогли нам выгрузить на берег Мерлина и пони, после чего повернули обратно в море.

– Разве нам не надо было их задержать? – спросил меня Галахад.

– Пришлось бы разделиться: кому-то остаться здесь и стеречь лодочников, а кому-то идти с Кайнвин и Нимуэ.

– Как же мы выберемся с острова? – не отставал Галахад.

– С Котлом, – объявил я, подражая уверенности Нимуэ, – возможно все.

Другого ответа я дать не мог, а правду сказать не решался. На самом деле я считал, что мы обречены. Мне чудилось, что проклятия древних друидов сгущаются вокруг нас.

Мы двинулись на север от берега. Чайки, пронзительно крича, носились над нашими головами. Мы взобрались по камням на серое вересковье, усеянное редкими каменными выступами. В старые дни, до того, как сюда пришли римляне, Инис Мои покрывали священные дубы, под которыми свершались величайшие мистерии Британии. Вести об этих обрядах управляли временами года в Британии, Ирландии, даже в Галлии, ибо здесь боги сошли на землю, и здесь связь между ними и человеком была сильнее всего, покуда римляне не разрубили ее своими короткими мечами. Земля эта оставалась священной, но какой же труднопроходимой она стала! Примерно через час мы вышли к болоту и двинулись вдоль него в надежде отыскать дорогу. Увы. Смеркалось, близилась ночь. Прощупывая путь древками копий, мы начали пробираться по поросшим жесткой травой кочкам. Ноги засасывала подмерзшая жижа, дождь заливал под меховую одежду. Один из пони увяз, остальные запаниковали; пришлось их бросить, а груз взвалить на себя.

Несколько раз мы отдыхали, уложив круглые щиты, как лодочки, на зыбкую болотную почву, пока жижа, затекая внутрь, не понуждала нас вновь подняться. Дождь усилился, ветер гнул болотную траву и пробирал до костей. Мерлин выкрикивал непонятные слова и мотал головой из стороны в сторону. Некоторые мои люди ослабели от холода и явной враждебности богов, правящих этой загубленной землей.

Нимуэ первой выбралась на край болота. Она прыгала с кочки на кочку, выбирая для нас путь, потом достигла твердой почвы и на минуту застыла, прежде чем указать Мерлиновым посохом туда, откуда мы пришли.

Мы обернулись и увидели черных воинов, только теперь их стало куда больше: целая орда Кровавых щитов смотрела на нас с другой стороны болота. Три изодранных стяга колыхались на ветру; один качнулся в глумливом приветствии, после чего всадники повернули на восток.

– Мне не следовало тебя сюда брать, – сказал я Кайнвин.

– Это не ты меня взял, – отвечала она. – Я пошла сама. – Она рукавичкой коснулась моего лица. – И мы вернемся отсюда так же, как и пришли, милый.

Мы выбрались из болота и обнаружили за перегибом склона зажатые между неровной возвышенностью и скальными выступами поля. Надо было где-то укрыться на ночь. Мы разыскали восемь каменных хижин, обнесенных стеной в высоту копья. Здесь явно жили люди: хижины были чисто выметены, зола в очагах еще не остыла, однако хозяева куда-то подевались. Сняв дерн с одной из крыш, мы порубили перекрытие на дрова и развели огонь для Мерлина, который трясся в ознобе и бредил. Поставили дозорных, потом, раздевшись, принялись сушить одежду и обувь.

Когда почти совсем стемнело, я выбрался на стену и огляделся. Местность казалась совершенно безлюдной. Вместе с тремя воинами я стоял на часах первую половину ночи, затем нас сменили Галахад и трое других копьеносцев. Из дождливой тьмы доносились лишь завывания ветра да потрескивание огня в хижинах. Мы ничего не видели, ничего не слышали, однако, едва забрезжил рассвет, обнаружили на стене истекающую кровью баранью голову.

Нимуэ со злостью столкнула ее вниз и, вскинув голову к небесам, издала пронзительно-грозный крик. Она взяла мешочек серого порошка, присыпала им свежую кровь, постучала по стене Мерлиновым посохом и сказала нам, что отвела зло. Мы поверили ей, потому что хотели верить – как и в то, что Мерлин не умрет. Он был смертельно бледен, еле дышал и не издавал ни звука. Мы попытались накормить его последними крошками хлеба, но он их выплюнул.

– Котел надо отыскать сегодня, – спокойно объявила Нимуэ, – пока Мерлин еще жив.

Мы распределили груз, забросили щиты за спину, взяли копья и двинулись на север.