Враг божий

– Собираться в дорогу, – отвечал я, провожая взглядом согбенную спину Мерлина. Мне подумалось, что утрата части бороды для старика куда бóльшая беда, чем он отваживается признать. Впрочем, я утешал себя тем, что Котел Клиддно Эйддина по-прежнему у него. – Собираться в дорогу.

На следующий день мы выступили. Еды снова было в обрез, но мы возвращались домой, заключив какой-никакой мир.

* * *

К северу от руин Каллевы, на земле, которая прежде принадлежала Элле, а теперь снова вернулась к нам, нас ждала дань. Элла сдержал слово.

Никто не охранял сложенные на дороге огромные груды золота: кубки, кресты, цепи, гривны и слитки. Взвесить золото мы не могли, и Артур с Кунегласом заподозрили, что выплачено не все. Впрочем, и это было настоящее богатство.

Мы положили золото в плащи, погрузили тяжелые тюки на боевых коней и двинулись дальше. Артур шел с нами, веселея по мере приближения к дому, хотя горечь по-прежнему оставалась.

– Помнишь клятву, которую я принес неподалеку отсюда? – спросил он вскоре после того, как мы забрали золото Эллы.

– Помню, господин.

В прошлом году мы передали Элле практически это самое золото, чтобы он отошел от наших границ и напал на повисскую крепость Ратэ. В ту ночь Артур поклялся, что убьет Эллу.

– А теперь я его защищаю, – скорбно проговорил Артур.

– Кунеглас получил обратно Ратэ.

– Однако клятва не исполнена. Столько нарушенных клятв. – Он вгляделся в пустельгу, скользившую на фоне огромного белого облака. – Я предложил Кунегласу и Мэуригу разделить Силурию, и Кунеглас сказал, что готов поставить тебя королем своей части.

Я от изумления не сразу обрел дар речи.

– Если ты этого хочешь, господин.

– Нет. Ты нужен мне в качестве опекуна при Мордреде.

Некоторое время я шел молча, силясь преодолеть разочарование.

– Возможно, силуры не пожелают делиться, – проговорил я.

– Силуры сделают, что им скажут, – твердо отвечал Артур, – а вы с Кайнвин поселитесь во дворце Мордреда в Думнонии.

– Как велишь, господин. – Внезапно мне расхотелось покидать немудреный уют Кум-Исафа.

– Веселее, Дерфель! – сказал Артур. – Я не король, с какой стати тебе становиться королем?

– Я горюю не об утрате королевства, а о том, что придется воспитывать короля.

– Ты справишься с ним, Дерфель, ты со всем справляешься.

На следующий день мы разделились. Саграмор, прихватив своих воинов, еще раньше ушел охранять новую границу с Кердиком. Теперь Артур, Мерлин, Тристан и Ланселот отправились на юг, Кунеглас и Мэуриг – на запад, в свои земли. Я обнялся с Артуром и Тристаном, потом встал на колени перед Мерлином, чтобы получить его благословение. За время перехода старик немного ободрился, но не мог скрыть, что тяжело переживает унижение в храме Митры. Он по-прежнему владел Котлом, однако враги получили прядь его волос, и требовались все силы, чтобы отразить их заклятия. Мы обнялись, я поцеловал Нимуэ и вместе с Кунегласом двинулся на запад. Я шел в Повис к своей Кайнвин, нагруженный долей полученного от Эллы золота, но победителем себя не чувствовал. Разбили Эллу и заключили мир мы, а выиграли в итоге Кердик и Ланселот.

На ночлег остановились в Кориниуме. Я спал во дворе, и в полночь меня разбудила гроза. Она бушевала далеко на юге, но гром рокотал так, что я проснулся. Двор озаряли яростные вспышки молний. Эйлеанн, бывшая возлюбленная Артура, мать его сыновей-близнецов, вышла из опочивальни. Лицо у нее было встревоженное. Я закутался в плащ и вместе с ней поднялся на городскую стену. Здесь уже собрались многие мои люди. Кунеглас и Агрикола тоже стояли на укреплениях, только Мэуриг остался во дворце – он не верил в природные предзнаменования.

В отличие от него, мы твердо знали, что бури – послания богов. На Кориниум не упало ни капли дождя, ветер не рвал наши плащи, но далеко на юге, в Думнонии, боги яростно бичевали землю. Молнии рвали черное небо и зазубренными кинжалами вонзались в холмы. Гром рокотал беспрестанно, и с каждым раскатом в ночи вспыхивало гневное пламя молний.

Исса стоял рядом со мной, его честное лицо озаряли трепещущие отблески.

– Кто-то умер?

– Как знать.

– Мы прокляты, господин? – спросил он.

– Нет, – отвечал я с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.

– Однако я слышал, у Мерлина отрезали бороду?

– Несколько волосков, – отмахнулся я.

– Если Мерлин утратил силу, господин, то кто же нас защитит?

– Мерлин все так же силен, – пытался успокоить я. Да и сам я чувствовал себя человеком значительным: скоро мне предстояло взять на воспитание Мордреда. Я сформирую характер ребенка, Артур упрочит его королевство.

И все же меня смутила гроза. Знай я, чем она вызвана, я бы встревожился еще больше. Ибо в ту ночь случилось несчастье. Лишь три дня спустя мы узнали, из-за чего грохотал гром и блистали молнии.

Одна из них поразила Тор, башню Мерлина, в которой вечно стонал ветер. В самый час нашей победы деревянная башня загорелась; пламя, взметнувшееся в небесах, ревело всю ночь, и к утру, когда дождь затушил уголья, в Инис-Видрине не осталось ни одного сокровища. В золе не было Котла, лишь зияющая пустота в обугленном сердце Думнонии.