Враг из прошлого

– Клево! – подскочил Алешка. – Димитрий не только готовит классно, он и убирается здорово. Мама его всегда за это хвалит. Он даже из-под тахты пыль вытаскивает. Мы ему это дело доверим. Он этого достоин.

– А тебя твоя мама за что хвалит? – улыбнулся Матвеич.

– За сообразительность, – признался Алешка. – И за хорошее поведение в школе. Но это редко.

– Раз в год, – уточнил я.

…На следующий день утром на крыльце застучала трость Морковкина. Он был все такой же – седовласый и безупречный. И держал в руке кроме трости бумажный пакет.

Он поклонился, как на сцене под аплодисменты, и открыл было рот, но Матвеич опередил его вопросом:

– Как Атосик? Поправляется?

– У Атосика поносик, – усмехнулся Сеня Бернар. – У Гамлета запорчик. А Матильда, по рассеянности, все время путает им лекарства. От поноса дает слабительное и наоборот. Сейчас у одного из них запорчик, а у другого после запорчика – поносик. Но я, собственно, по другому вопросу. Я с просьбой к Алексу.

– Автопортрет? – нахмурился Алешка. – На портреты заказы временно не принимаю.

– Это я уже понял. Каждый художник работает в своем жанре. И каждый артист – в своем амплуа. Вот я, например, всегда играл роли благородных героев. И, знаете, создание таких образов благотворно отразилось и на моем личном облике.

– Что-то я не понял, – задумался Алешка. – Вы, что ли, тоже благородным героем стали? – В его глазах я прочел откровенное: что-то не верится.

– Безусловно, – разливался Сеня Бернар. – Вы знаете, когда я…

– Извините, Семен Ильич, – не очень вежливо перебил его Матвеич, – мы ждем важных гостей и готовим для них праздничный обед. У нас очень мало времени.

– Отлично! – Сеня Бернар даже пристукнул тростью от восторга. – Хотите, я сделаю для ваших гостей королевский шашлык? У вас есть хорошее мясо?

Я испугался, что Алешка не выдержит и «выступит», потому что в его глазах ясно прочитал очень многое.

Во-первых, королевский шашлык – это либо сырые, либо горелые кусочки. А во-вторых, не хватало еще портить наши продукты и хвастаться о своем благородном облике перед нашими родителями.

Но Алешка не успел, старый опер вовремя подал реплику:

– Спасибо, Семен Ильич, но меню у нас уже есть.

Что-то новенькое, я и не знал. Очень кстати.

– Не стоит благодарности. Я вот только Алекса хочу попросить, – он достал из пакета замечательный подсвечник тетушки Тильды, – попросить его зарисовать, возможно точнее, это великолепное произведение прикладного искусства.

– А зачем? – удивился Алешка. – Давайте уж лучше я вас нарисую.

Ага, догадался я, дразнилку такую, вроде карикатуры. На это Алешка мастер. У него половина записей в дневнике на эту тему: «Рисовал на уроке злые шаржи на преподавателя!»

– Дело в том, – объяснил Сеня Бернар, – что Матильдочка ни в какую не желает подарить мне эту вещицу. А я по ней страдаю. Но раз уж не могу иметь оригинал в своей коллекции, пусть хоть копия останется. Я буду ее созерцать. – И он грустно добавил: – В минуты душевной невзгоды.

– Ладно, – великодушно согласился Алешка. – Так и быть.

– Вот и славно! – Морковкин засунул подсвечник в пакет. – Я сам его отнесу наверх, хорошо? Вам ведь некогда, вы готовитесь к приему гостей. – И он, не дожидаясь ответа, застучал каблуками по лестнице.

Матвеич проводил его странным взглядом и сказал:

– За дело, друзья. Время не ждет.

– А меню? – спросил я. – Вы что-то обещали.

– Это просто. Типичный морской обед. Флотский борщ, макароны по-флотски и…

– Рыбный компот, – добавил Алешка.

– Компот из сухофруктов.

– Во-первых, у нас фруктов нет, – возразил Алешка, – еще не созрели на моем огороде. А во-вторых, мы все равно их засушить не успеем.

– Сухофрукты у меня есть.

– А я флотский борщ и флотские макароны никогда не варил, – сказал я. – Подскажете?

Матвеич подсказал – это все оказалось не сложно: обыкновенные щи и макароны с тушенкой.

Тут спустился из рубки Сеня Бернар, поклонился, как на сцене («Не буду вам мешать»), и пошел к дверям, помахивая пустым пакетом и постукивая тростью. Но мне почему-то показалось, что пакет не пустой – что-то в нем есть.

Алешка тем временем подвигал стулья, переставил веник из одного угла в другой и тяжело вздохнул: убрался. Можно отдохнуть. И увязался за мной на кухню. Помогать.

Там он опять уселся на табуретку, опять стал на ней раскачиваться и выдвигать свои фантастические версии. На этот раз я слушал его более внимательно.

– И вот, Дим, я все понял… Когда тушеночку откроешь, про младшего брата не забудь. И вот я все понял: наш Матвеич находится…

– Я знаю, где он находится, – я резво шинковал капусту для флотского борща.

– Он находится, Дим, в смертельной опасности… Ну чего ты тушенку не открываешь? Фиг с ней, с твоей капустой, успеешь еще. Сто раз. И вот, Дим, я догадался, кто живет в пещере и бродит вокруг дома по ночам. – Алешка долго молчал, ожидая моих расспросов. Не до-ждавшись, ляпнул: – Это Окаянный Ганс! Он приехал отомстить Матвеичу. И выбирает удобный момент. Он ждет, Дим, когда Матвеич потеряет бдительность и повернется к нему спиной. Тут он на него и набросится!