Враг из прошлого

Мы еще полюбовались на поделки, поискали по углам сеть. К моему удовольствию, мы ее не обнаружили.

– Ладно, – сказал я, – поехали домой, скоро родители приедут.

– Ты все-таки, Дим, папе про этого песчаного жителя пока не рассказывай. А то вдруг мы что-нибудь напутали. Может, он вполне хороший человек.

Я Алешку давно уже знаю, чуть больше десяти лет. Он, конечно, человек неожиданный. Но иногда его поступки можно предугадать. Он, разумеется, вместо сети уже что-нибудь другое придумал. Такое же не скучное. Например, вырыть у входа в пещеру яму и замаскировать ее ветками. Свалится туда песчаный житель, а мы тут как тут. Как заорем: «Ага! Попался!..»

Алешка сел за весла. Он тоже хорошо гребет. Но только все время отвлекается. На все, что видит вокруг. «Дим, рыбка плеснула. Дим, чайка тебе на голову капнула. Дим, слышишь, в лесу собака лает. Дим, красивые у меня шнурки, да? Мама от них ахнет».

И при каждой фразе ему почему-то нужно обязательно бросить весла и пожестикулировать. В конце концов я прогнал его на корму и взялся за греблю.

Из-за этих «Дим, а ты слышал? Дим, а ты видел? Дим, а ты знаешь?» мы добирались до своего берега довольно долго. И когда причалили, стало ясно, что наши родители уже приехали. Мы пошли к дому. Мама, наверное, уже что-нибудь готовила, а папа и Матвеич сидели на капитанском крыльце и о чем-то тихо разговаривали.

– Давай вокруг дома подкрадемся к ним, – шепнул мне Алешка.

– А зачем?

– Как заорем – они как подскочат!

Не знаю почему, но эта дурацкая идея мне понравилась. Мы обошли дом и притаились за углом, выбирая момент. И вдруг Алешка придержал меня за руку и приложил палец к губам. Мы замерли.

– Ну что ты, Сережа, – говорил Матвеич успокаивающим голосом, – у вас славные пацаны. Озорные, конечно, фантазеры, но честные. Они не могли это сделать.

– Тогда мне эта история, – тревожно проговорил папа, – еще больше не нравится. Я навел справки, Федор Матвеич. Ганс освободился несколько месяцев назад.

– Ерунда. Ты думаешь, он захочет снова оказаться за решеткой?

– Кто его знает? Он же неуправляемый.

– Но пистолет здесь ни при чем. И твои ребята тоже. Тем более что этот пистолет, ты же знаешь…

– Стоп! – сказал папа. – По-моему, нас подслушивают. И даже пишут на диктофон. – И папа указал на две падающие из-за угла тени на траве – одну побольше, другую поменьше. – Сдавайтесь! – крикнул папа. – Руки на капот!

Мы вышли из-за дома.

– Вы брали пистолет? – строго спросил папа.

– А что? – вопросом ответил Алешка.

– А то!

– Я два раза брал. И Димка один раз.

– А дальше?

– А дальше ничего. – Алешка невинно похлопал глазами.

Папа и Матвеич переглянулись. Папа снова хотел было что-то спросить, но тут на «мостик» выскочила сияющая мама. И радостно защебетала:

– Вот они! Все такие же! – Оглядела нас. – Боже мой, Алешка, что с твоими ногами? Куда ты дел шнурки? Дима, а ты вроде здорово поправился.

– Мы его заставляем пробу снимать на кухне. Чтобы он нас не отравил. Ты привезла для тетушки Тильды собачий корм, цветы и кофе? А то она всегда такая голодная.

– Она что, – удивилась мама, – цветы ест?

– Не знаю, – уклонился Алешка. – Она, кажется, все ест. Она тут для Димитрия песню такую пела, старинную. Романец называется. «Отвáри поскорее калитку!»

Не всегда поймешь – когда он всерьез тарахтит, а когда ехидничает.

– А я ей должен автопортрет нарисовать. В виде подсвечника. На полке. Она этого достойна. Вообще-то не ей, а ее Сене Бернару.

– Сенбернар – это ее собака?

– Верный друг. Но еще не череп.

– Все, – сказала мама. – Я спокойна. С вами все в порядке. Отварная калитка, автопортрет подсвечника, собачий череп на полке.

– И пропавший пистолет, – добавил папа.

Вот! Недаром же Сеня Бернар его облизывал! Недаром мне показалось, что в его пакете что-то есть!

– Какой пистолет? – спросила мама.

– В виде подсвечника, – хмыкнул папа. – Какой же еще?

– Ничего не понимаю, – сказала мама. – Один пистолет я уже нашла. Так у вас еще один потерялся?

Папа с Матвеичем опять переглянулись. А Лешка тут же еще туману напустил:

– И мы с Димитрием один пистолет нашли. В тисках. Некрашеный.

– Федор Матвеич, дорогой, – сказала мама, – мы вам сочувствуем.

– Да ничего, не беспокойтесь, – ответил он. – У меня еще один пистолет есть.

– Некрашеный? – упавшим голосом спросила мама. – В тисках?

– В сейфе.

– А где он, – живо заинтересовался Алешка, – этот сейф?

– Фиг найдешь, – подмигнул ему Матвеич.

И тут Алешка вдруг тоже подмигнул и хитренько заявил:

– А я уже давно его нашел. И этот ваш сейф, и этот ваш пистолет в сейфе. И эту вашу обойму с патронами.

– А это что? – спросила мама и протянула нам ладонь, на которой лежал пистолетный патрон. – В кого вы стрелять собираетесь?

Я только хлопал глазами и вертел головой.

– А это чей автопортрет? – она развернула рисунки подошв. – Левый и правый профиль?

– Так, – сказал папа. – Пошли в дом. Будем разбираться. Проведем допросы и очные ставки. И определим меру наказания. В том числе и для Матвеича. За то, что распустил свой экипаж.

– Его уже кто-то до меня распустил, – проворчал Федор Матвеич.