Враг хозяина штормов

— За несколько дней до вашего прибытия началась метель, — прошептала рядом Сигрид. — Страшная, злая. Люди замерзали прямо в домах, никто не мог укрыться от нее. Местные жители не любят Хозяина Штормов, но против него не пойдут — боятся. Потому будут воевать на его стороне. А потом появились эти…

Она указала на огромных воинов.

— Их ничто не берет. Даже я вижу такое в первый раз.

Но я молча смотрел на бой, сложив руки на груди. Внутри было спокойно. Потом я усмехнулся:

— Я тоже вижу такое в первый раз. Но знаю, откуда они.

Сигрид бросила на меня быстрый взгляд, в синих глазах скользнуло недоумение:

— Что же это?

— Лаайгская вьюга, — ответил я, улыбаясь. — Всевидица Мяран обещала помочь — и сдержала свое слово.

Сигрид прижала руки к груди и охнула:

— Против исполинов лаайге не выстоять никому.

— Ты так волнуешься за жителей Островов? — хмыкнул я. Откуда-то возникло нехорошее предчувствие.

Но Сигрид лишь вздохнула и посмотрела на меня с какой-то такой затаенной болью, что я вмиг почувствовал себя последним мерзавцем.

— Я видела их жизнь. Не было в ней добра. Ни тогда, ни сейчас.

Мне ответить было нечего. Я молча отошел от окна. А когда островитяне становились слугами Хозяина Штормов и помогали ему творить на берегах черные дела, о чем они думали? Перед глазами мелькнуло неподвижное тело матери, смотревшие в небо стеклянные глаза Лейсе и Арве, отец с кровавым пятном на груди, послышался предсмертный хрип бабки. Я стиснул зубы. Нет, Сигрид, на всех жалости у меня не хватит.

— Ответь мне на вопрос, пророчица.

Она вздрогнула, как от удара плетью, будто уже знала, что я спрошу.

— Да?

— Ты еще видишь будущее?

Сигрид вдруг выпрямилась, гордо развернула плечи:

— Идем, йенгангер. Я тебе его покажу.

Прошла мимо, подобно властительнице всех северных земель, и устремилась вглубь темного коридора. И не надо было быть пророком, чтобы понять, куда она меня приведет.

…Зал был огромен. Пол выкладывали ониксами южные мастера, так как на севере не знали «черной» мозаики — причудливых и невероятно красивых картин, состоящих из множества минералов, прозрачных и матовых, но всегда черных.

Высокий потолок, мощные колонны, золоченая лепнина на стенах — тут не было ничего северного, ничего близкого и понятного.

Разглядев врата, я вздрогнул. Они были в нескольких десятках шагов от нас, только вот подходить к ним желания не возникало. Такое ощущение бывает, когда смотришь в бездонную черноту колодца и знаешь: коль упадешь — назад дороги не будет. Врата — неподвижное стекло, гладкое и манящее. Но с каждым шагом в их сторону становилось все яснее, что за этим стеклом что-то колышется, сжимается и разжимается, будто кольца огромного линорма.

Сигрид остановилась возле врат, сжала руки и шумно выдохнула; в ее синих глазах сияла такая надежда, что мне стало не по себе. Чтобы добиться победы, я был готов на все, но от шевелившейся тьмы становилось не по себе.

— Это точно врата в Ванханен? — спросил я.

— Да, — Сигрид кивнула, — иных здесь нет.

Я несмело поднял руку, поднес ее к стеклу и замер. Тут же разозлился на себя, положил на него ладонь и, на удивление, ничего не почувствовал.

— Ключ, — выдохнула Сигрид.

Верно говоришь, Волчья пророчица, только я еще в камере понял, что остался без него. Хозяин Штормов не дурак, он предусмотрительно отобрал у пленника все лишние вещицы.

— Придется другим способом, — пробормотал я, — хоть мне и никогда не доводилось взламывать замки. Особенно такие.

Сигрид прикусила нижнюю губу, светлые брови сошлись на переносице. То ли она подозревала подобное, то ли просто не склонна была устраивать истерики.

Тьма с моих пальцев перетекла на врата, змейкой скользнула вверх, будто изучая препятствие.

— Хозяин Штормов черпает свою силу из Мрака, — произнесла за спиной Волчья пророчица. — Но по ту сторону Мрака ушло немало его врагов. Думаешь попытаться призвать их?

Я наблюдал, как змейка скрутилась, дрогнула и расплылась пятном. К ней тут же, сорвавшись с руки, скользнула вторая.

Сигрид тоже неотрывно смотрела, сжимая руки так, что побелели костяшки пальцев.

— Слабейший всегда взывает к сильнейшему, — проговорила она сухим надтреснутым голосом. — Мертвые — к Посреднику. Посредник — к богам. Мрак — прародитель Древних, а Древние — и есть наши боги.

Тьма влажным покровом окутала врата. Казалось, еще миг — и она сольется с той трепещущей чернотой, что за стеклом.

Я быстро взвешивал все «за» и «против». Если я призову Мрак, то придется платить. Я бы рад, да уже нечем. Жизнь до последней капли отдана «Гордому линорму», а Хозяин Штормов ободрал меня как липку, оставив только порванную одежду.

Неожиданно справа донеслось глухое рычание. Я вздрогнул, а Сигрид сжалась. Я обвел глазами зал — пусто, никого нет.

Рычание повторилось, на этот раз куда внушительнее и громче. Невидимый страж врат!