Враг хозяина штормов

Черная бездна в глазах исчезла, растворилась в неистово полыхающем лиловом огне. Лиловый – цвет Глемтов. Я горько усмехнулся: так вот почему команда «Гордого линорма» обратила внимание на глаза. И Шайрах…

Но на смену странному веселью пришло хмурое уныние.

– Отлично. Красавцем не был, а теперь еще и дети будут пугаться.

– Уж не собственные ли? – Раздался смешок. – Так им не страшно.

– Не будет собственных, – неожиданно огрызнулся я, чувствуя, как раздражение готово выплеснуться наружу. – Мы все для богов игрушки, только сил уже нет, Морской Владыка. Хочешь убить – убей, воля твоя, а потешаться – не дам.

Все замерло. А потом вдруг послышались хлопки и снова смех, на этот раз – довольный.

– Молодец, Оларс. Только так можно победить Хозяина Штормов.

Внутри все заледенело. Я шумно выдохнул, стараясь успокоиться и напоминая себе, что богам дерзить не стоит.

Мое отражение растаяло, вместо него в зеркале плескалось море и виднелись… Острова-призраки.

– Вот твоя цель, Оларс, – шепот Гунфридра походил на шипение линорма. – Вот они, как на ладони. А черная башня, что висит прямо в воздухе, – Цитадель Хозяина Штормов. Уничтожишь ее – исчезнут острова.

Я всматривался в зеркало: широкие улицы, бродящие по ним люди и странные серые существа, которым, видимо, не одна тысяча лет. Это было… мерзко. Будто кто-то из трухи и пыли решил создать жизнь. А чуть поодаль стояли рабы с почерневшими лицами, в изодранной одежде. Все были скованы одной толстой цепью.

– Пленники, бесправное мясо для прихотей Спокельсе.

Чем больше Гунфридр говорил, тем ярче разгоралось во мне черное пламя ненависти.

– Он жаждал смерти Ингвы. Она все понимала, но не покорялась. Спокельсе это злило, и шло в ход все, но Ингва… всегда оставалась невредимой. Даже сейчас, без плоти и крови, ее дух взывает к мести. И орудие этой мести – ты, Оларс.

Цитадель стала ближе, около нее летали крылатые чудовища, зорко глядя по сторонам. Одно из них глянуло на меня, вызвав предательское желание сбежать, но зверь уже летел дальше.

– Только валкары сумеют помочь тебе убить воздушных стражей. Поэтому едва окажешься в Ванханене – призови дев ветра. Хоть они и стали служить мне, но по-прежнему ступают по облакам. Ибо смотрят друг на друга море и небо, а в одно им не слиться.

Цитадель развеялась агатовым дымом, который тут же превратился в щупальца огромного кракена. Они извивались и тянулись ко мне. Я затаил дыхание, не понимая: то ли кракен простер ко мне щупальца из зеркала, то ли он у меня за спиной.

– У нас общий враг, Оларс, – шелестел голос Гунфридра, – поэтому я помогу тебе его уничтожить.

Колышущиеся щупальца заставляли замереть, впасть в необъяснимое оцепенение, но я все же нашел силы и спросил:

– Если он твой враг, то почему же ты не сделал это раньше, всесильный Морской Владыка?

Я и не думал язвить, вопрос был напоен жуткой горечью.

– У богов свои слабости, – выдохнул Гунфридр, а смоляное щупальце коснулось моего плеча. По телу пробежал теплый разряд: немного щекочущий и неожиданно приятный.

– Мы поклялись. Я – владыка морей, и он – это отродье Мрака, что никогда не будем вредить друг другу. Только что клятвы для детей Мрака?

Я сделал вид, что не понял намека. Даже если в моих венах кровь смешана с тьмой Мрака – это только мое дело.

– Спокельсе нарушил ее, – голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. – Он посмел украсть мою дочь Сигрид, оставив ванханенский народ без Волчьей пророчицы.

– А еще превратил твоего сына в скремта?

– Да-а-а, – будто выдохнула сама пучина вокруг меня, – да-а-а-а. Сына… Сиргена Слышащего моря…

Некоторое время я молчал, не зная, что ответить. Но все же нахмурился:

– Но, если он нарушил клятву, разве она не считается раздавленной и позабытой?

– Считается. Но не богами. Я клялся морем. Я не могу отступиться и навлечь на него беду.

Только сейчас я понял, как мало знаю о родных северных богах, которых призывал в случае беды.

– Что я должен делать? – Мой голос прозвучал на удивление твердо.

Кракен растворился в черной мгле, сверкнули янтарно-желтые глаза.

– Научиться владеть своей силой, – хрипло промолвил Гунфридр, – понять, кем ты стал.

Я удивленно посмотрел на кракена. Что он имеет в виду?

Мрак внезапно окутал мою грудную клетку, сердце заколотилось как бешеное, а голова пошла кругом. Жалобно застонав, я слепо выбросил руку в сторону в поисках опоры. Пальцы тут же наткнулись на что-то скользкое и влажное, оно обвило мою руку и не дало упасть. Щупальце. Я вздрогнул, но руки не убрал. Лучше устоять, чем растянуться во весь рост.

– Смотри, – прошелестело над ухом.

Мрак разрывал грудную клетку и ввинчивался прямо в сердце. От резкой боли я вскрикнул. Миг – и туман растаял под хлестнувшими плетями черными и лиловыми лентами, что тут же замерли в воздухе.

– Узы, Оларс, – выдохнул Гунфридр, – Узы Посредника. Видишь, часть их утратила свою изначальную тьму, изменив свой цвет на цвет твоего рода?

Я медленно кивнул, не понимая, к чему он клонит.

– А вот и последние…

Щупальца потянулись к двум лентам: еще не распрощавшимся с чернотой, но испещренным пятнами лилового.