Враг моего сердца

Вокруг насколько хватало глаз расплывалось зловонным озером болото. Верно, тут не помогла бы и гать, но здесь её никто укладывать и не хотел. Тропа, что когда-то пролегала через это место, не вела никуда, кроме святилища. Дальше она, как успел рассказать Атей, просто упиралась в цепь скалистых холмов. Даже сумрачные ели не могли выжить в топи: повсюду топорщились из воды корни поваленных временем стволов. Торчали из маслянисто поблескивающей воды тонкие остовы чахлых берёзок и осин, редко где виднелись сухие, встрёпанные кочки.

Но удивительно: мавка ступала уверенно и быстро, только слегка петляя, обходя самые опасные места. И чем дальше, тем яснее Елица понимала, что без Чарины они не прошли бы здесь и за несколько дней. До той самой скальной стены, которую не увидишь, пока почти не ткнёшься носом – так заросла мхом – тянулась вязкая зыбь, булькало где-то, горланила выпь, словно спутала день с ночью. И от звука её голоса внутри аж что-то вздрагивало: может, и сам Болотник кричит, выбравшись со дна?

Не соврал охотник: как только оборвалась цепь древних скал, Чарина повернула на юг, а там путь начал уходить в низину. Зашли они с другой стороны гряды – глянули в небо: солнце поднялось совсем высоко. Скоро и на закат повернёт. Хорошо бы выбраться до того, как стемнеет.

– Уже недолго осталось, – мавка обернулась.

И верно: скоро выбрались они из самой лютой топи – да прямо к месту необычному. В таких только святилища и устраивать. Две каменных щеки здесь сходились, соприкасаясь словно в поцелуе, а за ними тропа, что ещё осталась со стародавних времен, уходила ниже, в невидимую пока даль.

– Пришли, – навь махнула рукой на “целующиеся” камни. – Там старое святилище. Туда твой отец когда-то ходил. А вот зачем, может, и узнаешь.

– Спасибо тебе, Чарина, – Елица улыбнулась, не зная, нужна ли той хоть какая-то от неё благодарность, кроме уговоренной.

Мавка вздрогнула всем телом, услышав своё имя, и помрачнела вмиг, отчего походить наконец стала на опасное умертвие. Но эта тень лишь скользнула по ней, а после пропала. Верно, Леден, который в это время осматривался кругом, ничего и не заметил. Только у Елицы внутри похолодело.

– Поблагодаришь, когда поможешь мне, – ровно проговорила Чарина, словно бы в том и сомневаться не приходилось.

– Пойдём, – княжич обернулся нетерпеливо.

И вниз направился, не собираясь больше топтаться на месте. Елица с облегчением поспешила за ним: хоть ненадолго уйти из-под вечного пристального наблюдения мавки. Они минули угрожающе нависшую над головами арку и по выбитым в камнях ступеням спустились в сумрачную, окружённую со всех сторон гранитной стеной чашу. Здесь в самой серёдке ровного круга стояло потемневшее от времени изваяние Велеса: кряжистого мужа с длинной бородой и сучковатым посохом в руке. С другой стороны идола вырезанная морда медведя скалилась распахнутой пастью. Вокруг него остались следы старых кострищ: всего девять – неглубокими чёрными ямками вдоль стены святилища. Требный стол из одного плоского камня, установленного на другом, покосился, рискуя обрушиться. Под ним и возле него валялись остатки старых подношений: осколки мисок, почти истлевшие обрывки ткани и какие-то округлые колышки.

Леден медленно обошёл святилище, внимательно оглядывая всё вокруг, и на лице его всё явственнее проступало разочарование: здесь как будто ничего не было.

– Не вижу ничего, что было бы похоже на Сердце.

Он присел на корточки и поднял с земли какой-то медный оберег. Повертел в пальцах и запрокинул голову, глядя в небо, что уже начинало желтеть в преддверии заката. Он прикрыл веки, словно ответа хотел спросить у Богов, куда идти теперь. Ведь Елица тоже этого не знала – и потому молчала, решив, что так будет лучше.

– А откуда ты знаешь, что нет его здесь? – всё же поинтересовалась она осторожно.

– Сердце я почувствую, коли рядом с ним окажусь, – нехотя ответил Леден. – Оно как уголёк меня прижжёт.

Вот, значит, отчего Чаян так охотно брата от себя отпускал. Знал, что тот не позволит обмануть, выдать за Сердце какой обычный оберег, кругляш бесполезный. И как хитро они это утаили. Непонятно только, почему Леден сейчас всё рассказал.

– Надо осмотреться тут ещё, – мирно предложила Елица, отчаянно пытаясь по лицу угадать настроение княжича. – Может, что-то укажет?..

– Укажет… – тот хмыкнул и встал. – Ты, верно, поиздеваться решила надо мной, княжна?

Его голос снова полоснул наточенной сталью. Леден подошёл стремительно и впился взглядом в лицо, словно и правда искал на нём следы насмешки. Елица вскинула руку к воротнику плаща, сжала застёжку – сердце подпрыгнуло и тревожно забилось, до духоты, до холодка по спине. Сколько бы она дней в пути ни провела с ним, сколько ни придётся провести ещё, а всё равно пугал он порой.

– Я думала, что оно может быть здесь, – Елица покачала головой, пытаясь не отвести взгляда, не показать робости. – Но я ошиблась.

– Ошиблась, – вздохнул княжич, остывая. – Если бы не ошибки, мы жили бы сейчас гораздо лучше, да?