Враг моего сердца

Но он слушать её не стал: и так знал, что скажет, что прогонит его, а то и наперсницу кликнет. Удерживая за руку, Чаян дёрнул её к себе, обнял, не давая вырваться – и припал к манящим губам. Раскрыл их своими, пока девушка не опомнилась, вжался, удерживая невольный стон, что так и норовил вырваться из груди. Елица отвернуться попыталась, упёрлась узкими ладошками ему в плечи – и пришлось к двери её придавить, чтобы и шелохнуться толком не могла. Только не отпускать, не давать ей вздохнуть лишний раз, а там – он знал – любая строптивица поддастся.

Княжна дышала возмущённо, отталкивала его и даже пнуть пыталась. Да ему было всё равно. Он мягко прикусил её нижнюю губу, за ней – верхнюю, скользнул языком между ними. И она замерла, ещё не отвечая, но уже не силясь вывернуться, словно воробушек из ладоней.

– Не бойся меня, Елица, – прошептал Чаян, чувствуя её сомнения. – Зла тебе никакого не причиню. И силой брать не стану. Только если сама захочешь.

Он поцеловал её снова, и внутри всё так и зашлось, когда скользнула она руками по его плечам вверх, но остановилась, словно одумалась. Пахли её собранные в две косы волосы молодой травой и ромашкой, щекотали, распушившись, лицо. И кожа её, гладкая и тёплая, словно молоком текла под ладонями.

– Быстрый ты, княжич, – с укором проговорила Елица, когда он снова отстранился на миг – полюбоваться ею. – Скажи ещё, и жениться надумал. Иначе с чего пришёл?

Она усмехнулась невесело, словно сама в свои слова не поверила, бросила взгляд с поволокой – всё ж проняло её, как бы ни ярилась.

– И надумал, может, – он медленно огладил её спину поверх рубахи. – Я же во сне тебя видел. Как только сюда приехал и в детинце первый раз на ночь остановился. Скажешь, не невеста ты мне после этого?

– В твои сны я заглядывать не могу, – княжна дёрнула плечом и начала неспешно, якобы невзначай, выскальзывать из его рук. – Сновида вот могла бы. А я и не знаю, правду ты мне говоришь или выдумал. Да и когда это сны кого обручали?

Она уже почти высвободилась – и Чаян позволил ей поверить в это – но снова к себе притиснул. Елица нахмурилась, отвернулась, боясь, что опять целовать начнёт. А он и не мог удержаться. Окрасил её гладкие щёки румянец, и губы запылали так ярко, что от вида их тесно становилось в штанах, а внутри будто что-то натягивалось: сорвётся – и не будет пути назад. Нарушит своё же, только что данное обещание.

– Не выдумал ничего. Видел. Так, как сейчас перед собой вижу, – он, почти касаясь её скулы, согрел кожу дыханием.

Девушка скомкала его рукава на плечах, прикрыла трепещущие веки.

– Чего же ты хочешь от меня? Раз неволить не будешь, так отпусти, – в её голосе проскользнул оттенок мучения.

Словно шла сейчас внутри неё какая-то борьба. Он чувствовал, как её тело всё ж распаляется под его руками, как дыхание, перестав быть прерывисто-злым, становится глубоким и частым.

– Поцелуй меня, – он улыбнулся. – Просто ответь – и я уйду.

Чаян мягко придержав за подбородок, поймал её губы – и истинным хмелем ударило в голову её согласие. Она обнимать не стала, как ни хотелось, но расслабилась и позволила наконец целовать её, не преодолевая яростное сопротивление. Он спустил руки по плечам Елицы, огладил с лёгким нажимом округлые бёдра и протиснул ладонь между ними, до одури ясно ощущая, какая она там жаркая.

Княжна дёрнулась рьяно и отпрянула бы, не мешай ей дверь за спиной. Чаян тут же убрал руку.

– Прости, – спешно проговорил, испугавшись, что всё испортил. – Я не должен был. Прости.

Он отпустил девушку, и та быстро отошла, повернулась плечом, прикрывая ладонью нацелованные губы. В глазах её стояли готовые политься злые слёзы. Зря он пришёл. Зря поторопился навязать своё влечение. Но, видно, день сегодня такой – никак не удержаться. Особливо, как увидел он её на холме, среди девиц – знакомую и неуловимо другую одновременно.

– Я сделала, что попросил. В честь Лельника тебе подарок. Пойди вон! – сердито бросила княженка, так и не глядя больше на него. – А то гридней кликну.