Враг моего сердца

– Что же теперь, вкругаля поедем? – спросил за спиной кметь Ладек.

– Вкругаля, если придётся, – Леден кивнул и тронул бока коня пятками. – Только ты наперво поедешь вперёд по дороге, что до Логоста ведёт, а ты, – он указал на другого воина – Путяту, – по той, что в Коренку. После у развилки встретимся – доложите, как там дела, и можно ли проехать.

Кмети кивнули одновременно и припустили вперёд, обгоняя остальных. И скоро добрался отряд до той развилки, о которой незнакомец тот услужливый сказал. Устроили стоянку в стороне, ожидая, как свои вернутся. Они и приехали чуть погодя. Ладек подтвердил, что дорога завалена крепко и никто её расчищать покамест не добрался. А вот Путята с широкой улыбкой доложил, что вторая тропа свободна – никаких напастей он не заметил. Снова погрузились на лошадей, встали на перепутье. И свернуть бы налево, как и хотелось, да пришлось направо ехать: им уж точно завалы разбирать некогда. И так грозы в пути хорошо задержали. Полям да лесам оно, конечно, хорошо. Особливо когда всё только в рост идёт. Рьяно, видно, молились жрецы в здешних святилищах, приносили справные требы женщины и мужчины перед севом: дожди шли именно тогда, когда нужно. А может, им просто Сердце помогало. То, что должно было принадлежать другим.

За мыслями о Сердце снова вернулись и думы о княженке. Она уже, должно быть, добралась до Велеборска. И вдруг от мысли о том, что теперь она без пригляда с Чаяном в одном доме будет, стало как-то нехорошо внутри.

Леден, нарочито выпрямившись в седле, чтобы хоть как-то приободриться, пристально уставился в даль. Показалось, необычное что-то виднеется впереди, а через несколько саженей понятно стало, что тропа перед ними преграждена от обочины до обочины упавшей сосной. Что за бесовщина?

– Мы дорогу случаем не перепутали? – озадаченно почесал шею Ладек и на Путяту взглянул. – Ты ж сказал, что чисто всё!

Кмети, недобро уставились на озадаченного кметя, а тот только руками развёл.

– Чисто всё было. Своими глазами видел!

Ратники, тихо переговариваясь, остановились позади Ледена, и кожей можно было почувствовать, как выжидающе они вперились в его спину.

– Дорогу мы не перепутали, конечно, – он пожал плечами, совершенно уверенный в том, что поехали они по указанному тем незнакомцем пути.

А перед тем, в Велеборске, сначала Доброга, а после и Вышемила, встретившись с ним втихомолку вечерком, подробно ему всё объяснили, куда и по каким дорогам ехать надо. Он подъехал чуть ближе к завалу, оглядывая ровный могучий ствол упавшей поперёк дороги сосны и нагромождение веток.

– Объехать можно, – сказал он.

Это всякому видно станет. Низина с одной стороны неглубокая, а с другой – гораздо круче, но провести лошадь в поводу можно. Только вот с телегой, нагруженной невеликим дорожным скарбом, придётся труднее. И всё ж непонятно, откуда всё это здесь взялось? Не слепой же Путята, в самом деле!

Леден спешился первым. Обошёл упавшее дерево и замер, так и не сделав следующего шага. Оно упало не само по себе: прежде его подрубили. И не успел он подумать о том, а уж тем более предупредить своих, как из густых зарослей черёмухи выскочили на тропу оружные люди. Благо стрелять не стали: из низины не так уж удобно. Но было их много – гораздо больше, чем кметей.

Леден вынул меч, принял на него удар налетевшего воина. Оттолкнул, даже сам шаг назад сделал. Споткнулся о торчащую ветку, но устоял. Кметей, кто ещё верхом оставался, уже стаскивали с сёдел. Рубили по ногам. Но те ловко опускали удары топориков на головы и плечи напавших. Леден попытался добраться до своего жеребца, но путь ему отрезали. Выступили сразу двое перед ним, будто из-под земли выросли. Леден вскинул меч, отразил удар, увернулся от второго. Рубанул с широкого замаха: вспоролась кожаная безрукавка, а за ней и брюхо противника. Тот отшатнулся, едва не сшибив товарища, прикрыл ладонью рану – да кровь не остановишь одной только волей. Не всем дано такое умение.

Второй, оттолкнув его, выскочил вперёд. Ударил мечом – Леден отбил. Мелькнуло перед лицом лезвие топора: тать держал его в другой руке. Тычок ногой под дых – и тот, зацепившись ногой за тело упавшего друга, сам рухнул наземь. Но встал проворно, чтобы встретить рубящий удар поперёк груди. Глубоко вошёл булатный меч, вспорол жилы на плече. Выскользнул, роняя капли крови – и противник кулём повалился в грязь.

Бранился десятник, только и успевая плясать под ловкими ударами белобрысого верзилы. Уворачивался юрко, пытался достать то с одного, то с другого бока. И уже одолел почти. Но полетели стрелы. Неприятельские стрельцы встали поодаль, держась в безопасности. Леден едва успел шагнуть в сторону, заметив, как метят в него. Кмети уже все оказались пешими и теперь теснили щитами противников, а те яростно рубили их, находя бреши в защите. Казалось, их становится только больше. Леден добрался таки до своего жеребца, убив по пути ещё одного татя. Вынул лук, сбросил крышку с тула. Снял одного стрельца, и другого, выбрав удобное место у тянущих ветки к тропе зарослей осинника.